- Значит, так. Раз не хочешь помочь по-хорошему, у меня найдутся способы тебя заставить. Я из-за тебя потерял половину воздушных кораблей, не говоря уже о воинах, и ты обязан возместить мне эти потери.
- Потери были у всех.
- Ладно. Время у нас пока есть. Не захотел стать членом общества побудешь его изгоем. Через неделю я вернусь, к тому времени ты должен передумать.
Александр хмыкнул. Пока что счет был в его пользу. Борис вызывал у него резкое отвращение. Неделя - срок большой, за это время кто-нибудь и помочь сможет. Хотя бы Горполк. Уж лучше он, чем этот повелитель серых стен и клыкастых воинов.
Его отвели на несколько этажей вверх и повели по боковым коридорам. Поперечные решетки, охрана - ему стало ясно, что попал он в тюрьму. Александр ожидал, что окажется в одиночной камере, однако по каким-то неведомым соображениям его поместили в общую.
Народ в ней подобрался разный. Шестеро крестьян, трое рабочих, нищий, дружинник, чиновник, здоровенный верзила зловещего вида, оказавшийся разбойником, и, наконец, крепкий мужчина лет тридцати с кучерявой бородкой, одетый в дорожную куртку. Карпов оказался пятнадцатым.
Камера была невелика. Почти всю ее занимали общие дощатые нары в два этажа, свободное место нашлось только у самой двери. Окон не было вовсе, освещалась камера тусклой лампочкой под потолком. Войдя, Александр невольно задержался у двери.
- Нашего полку прибыло. - Мужчина с бородкой подошел к нему и дружелюбно протянул руку. - Олель.
- Александр.
- Откуда ты? Извини, что так сразу, но уж больно у тебя вид нездешний.
- Из другого мира. точнее и сам не знаю. Чем-то я вашим колдунам полюбился, вот и оказался здесь.
- Вижу, что полюбился, - засмеялся Олель, и Александр в очередной раз поразился, с каким спокойствием здесь воспринимают его историю.
Разговорились. В этой камере сидели люди, ожидающие приговора, но оптимизма этот факт ни у кого не вызывал. Судьи Бориса не имели репутации либералов, предпочитая действовать по принципу "Раз попался - значит, виновен". В самом лучшем случае осужденного ждала пожизненная каторга, а про худшее предпочитали не говорить.
Все они попали сюда за разное. Верзила - за разбой, дружинник за невыполнение приказа, чиновник проворовался, а за что сидели прочие, Карпов так и не понял. Что касается Олеля, то тот доверительно шепнул Александру на ухо, что он из Гуляй-Поля, но на границе его схватил патруль.
Заодно Александр узнал, что поймали его не люди, а волколаки, оборотни. Три сотни волколаков образовывали личную охрану Бориса. Все они отличались преданностью колдуну, природной свирепостью, а о существовании жалости, казалось, и не подозревали. Кроме охраны Бориса они выполняли и карательные операции, получая от них большое удовольствие. Но надо отдать им должное - воинами они были отменными, и в открытом бою справиться с ними было очень нелегко.
