Они повернули на улицу Пала. И как раз в тот момент, когда они были на углу, отворилась калитка и оттуда поспешно вышел Гереб. Немечек схватил Боку за руку:
— Вон он идет!
Бока приставил ладонь рупором ко рту.
— Гереб! — прорезал сонную тишину улички его звонкий голос.
Гереб обернулся. Увидев Боку, он громко засмеялся и побежал в сторону бульварного кольца. Улицу Пала оглашал его вызывающий смех. Гереб смеялся над ними.
Мальчики остановились как вкопанные. Гереб скрылся! Все пропало! Не сказав ни слова, они молча побрели к калитке. С пустыря доносился веселый шум играющих в мяч да время от времени звонкое «ура» в честь нового председателя «Общества замазки»… Там еще никто не подозревал, что этот крохотный кусочек земли, быть может, уже и не принадлежит им. Кусочек бесплодной, изрытой пештской земли, клочок равнины, стиснутый между двумя домами, но означавший для их детских душ безграничность и свободу, который утром был американской прерией, вечером — венгерским Альфельдом, в дождь — морем, зимой — Северным полюсом; словом, верным другом, готовым стать чем угодно, лишь бы их позабавить…
— Видишь, — сказал Немечек, — они еще ничего не знают…
— Не знают… — тихо повторил Бока, повесив голову.
Немечек верил в ум Боки. Он не терял надежды, пока рядом с ним был его рассудительный, хладнокровный друг. По-настоящему перепугался он, лишь увидев, что глаза у Боки наполнились слезами, и услышав, как президент — сам президент! — с глубокой печалью, дрожащим голосом произнес:
— Как же нам теперь быть?
Два дня спустя, в четверг, когда на Ботанический сад опустились вечерние сумерки, двое часовых на маленьком мосту заметили приближающуюся темную фигуру и сжали в руках оружие.
— На караул! — воскликнул один из них.
И оба высоко подняли свои копья с серебристыми наконечниками, тускло блеснувшими в бледном свете месяца. Приветствие относилось к предводителю краснорубашечников Фери Ачу, который быстрым шагом взошел на мост.
— Все в сборе? — спросил он у часовых.
— Так точно, господин капитан!
— И Гереб здесь?
— Он первый пришел, господин капитан.
Главнокомандующий молча отдал честь, и часовые в ответ снова подняли вверх свои копья. Таково было военное приветствие у краснорубашечников.
К этому времени все уже собрались на острове, на маленькой лужайке. При появлении Ача старший Пастор крикнул:
— На караул!
И целый лес длинных копий с остриями, обернутыми серебряной бумагой, вырос над головами.
— Нужно спешить, ребята, — сказал Ач, ответив на приветствие, — я малость запоздал. Ну, за дело. Зажгите фонарь.
