— Господин председатель… Я же опоздаю… мне нужно бежать…
— Вы что, струсили, господин секретарь? — строго спросил Вейс. — Боитесь, что если общество раскроют, то и вам влетит?
Но Немечек уже не слышал. Все его внимание сосредоточилось на Геребе, который, притаившись за штабелями, ждал, пока мальчики уйдут, чтобы беспрепятственно выскользнуть на улицу… Видя это, Немечек без дальних слов покинул собрание. Запахнул свой пиджачок — и был таков: вихрем промчавшись по пустырю, исчез за калиткой.
Все остолбенели. Наконец в гробовой тишине раздался замогильный голос председателя:
— Уважаемые члены общества, вы все видели, как ведет себя Эрне Немечек. Заявляю, что Эрне Немечек — трус!
— Правильно! — зашумело собрание. А Колнаи, тот даже крикнул:
— Предатель!
Рихтер, волнуясь, попросил слова:
— Я предлагаю лишить этого трусливого изменника, который бросил нас в беде, звания секретаря, исключить из общества и в тайную книгу протоколов занести, что он — предатель!
— Ура! — единодушно вырвалось у всех.
И в глубокой тишине председатель огласил приговор:
— Общее собрание объявляет Эрне Немечека трусом и предателем, смещает его с должности секретаря и исключает из общества. Господин нотариус!
— Я! — отозвался Лесик.
— Занесите в книгу протоколов, что общее собрание признало Эрне Немечека трусом и предателем, и впишите туда его имя с маленькой буквы.
Сдержанный гул прошел по рядам. По уставу это была самая строгая кара. Все обступили Лесика, который тотчас же сел на землю, развернул на коленях пятикрайцаровую тетрадку, служившую книгой протоколов, и крупными каракулями вывел в ней:
«эрне немечек — предатель!!!»
Так «Общество замазки» опорочило честное имя Эрне Немечека.
А в это время Эрне Немечек, или, если угодно, эрне немечек, во всю прыть бежал на улицу Кинижи, где в скромном одноэтажном домике жил Бока. Влетев в ворота, он лицом к лицу столкнулся с ним.
— Вот тебе раз! — в изумлении воскликнул Бока. — Ты чего здесь?
Еле переводя дух, Немечек рассказал обо всем, дергая Боку за пиджак, чтобы тот поторопился. Они вместе побежали на пустырь.
— И ты сам все видел и слышал? — спросил Бока на бегу.
— Своими глазами и своими ушами.
— И Гереб еще там?
— Если поднажать, еще застанем.
Возле клиники пришлось, однако, остановиться. Бедняга Немечек сильно закашлялся.
— Ты… беги скорей… А я… вот откашляюсь… — опершись о стену, сказал он.
И, содрогаясь от кашля, объяснил Боке, который не двинулся с места:
— Простудился я… В Ботаническом саду… Что я в озеро шлепнулся, это еще не беда, но вот в оранжерее… Очень холодная вода была в бассейне. Совсем я тогда продрог.
