В станицу Новая Некрасовка она прибыла с небольшим чемоданом и пухленькой дочуркой, очень спокойной и даже несколько вяловатой. Во всяком случае, девочка совсем не мешала матери вести привычный образ жизни. Для местных баб настали черные времена. Им приходилось не только успевать по хозяйству, ходить на работу, но и держать на коротком поводке мужиков, которые рвались к маленькому домику, будто им там медом было намазано.
Пашка слышал о новой учительнице. В нем уже бурлила кровь, и гормоны требовали своего, а пока им не было выхода, лицо его расцветало красными бугристыми прыщами, голос стал низкий, как у здорового мужика, черные усы негустой мягкой щеточкой покрыли верхнюю оттопыренную губу. Однажды вечером, втайне на что-то надеясь, хотя юные годы его все-таки смущали, он несколько раз подряд прошелся под открытым окном скромного домика. Занавесочка колыхнулась, высунулось бледненькое личико учительницы.
— Ну что бродишь, ковбой? Заходи, раз уж пришел.
Пашка, немного робея, завернул во двор. Уже стемнело, во всех хатах в окнах горел свет, люди вечеряли. Хозяйки подавали на стол, и наблюдать за домом учительницы было некому.
— Есть хочешь? — спросило это утомленное активной жизнью существо, поправляя указательным пальчиком очки.
— Та не, мы уже вечеряли… — ответил он. И замолчал, потому что не знал, что делать дальше. То есть он вполне осознавал, что нужно делать, но не знал, как подступиться к этой воздушной девочке-женщине с золотистыми волосами. Стал ее рассматривать и прыснул от смеха — худые ножки и круглую попку учительницы обтягивали короткие штанишки ядовито-салатового цвета.
— Ты чего? — улыбнулась она, проследив его взгляд.
— А чего вы дома в панталонах ходите? — бесхитростно спросил он.
— Дурачок, это бриджи. Такая одежда. У вас в станице бабы в юбках да платьях ходят. А в городе в бриджах и шортах. Молодые, конечно… — объяснила она.
Помолчали, присматриваясь друг к другу. Она первая нарушила молчание.
— А сколько тебе лет, хлопчик? Что-то я тебя в школе не видела. Ты что, уже закончил школу?
— Та я и не учился толком. Надоело… А лет мне уже пятнадцать! — гордо ответил он.
— Ты глянь! — удивилась учительница. — А по виду все восемнадцать. Это хорошо, что ты не школьник. А то за тебя еще статью получишь…
— За шо? — в свою очередь удивился Пашка.
— А зачем ты пришел? За то и получу, если проболтаешься.
Дальше уже все было просто и понятно. Пашка от природы был парнем наблюдательным и догадливым. А Лида обладала не только большим опытом, но и неутомимостью. К тому же ее педагогический дар проявлялся во всем. Она со свойственной ей страстью принялась за обучение неопытного паренька. Кровать под ними трещала и раскачивалась, как большой корабль, Лида издавала довольно громкие звуки сквозь стиснутые зубы, а Пашка сипел, как паровоз. В самых мучительных сладких мечтах он и представить себе не мог, что это бывает так мощно и по-животному грубо. Проснулась девочка, поднялась на ножки и свесилась через перильца своей кроватки, заглядывая в материну кровать.
