— Серьезно?! — опешила Кира. — Так и сказала?
— Ага!
— У нее крыша поехала?
— Видать, так.
— И что следак?
— Ясное дело, уши навострил. Слушал и на ус мотал.
— Ну, а потом?
— А под конец обвинил меня и Аньку в убийстве этого типа!
Кира ахнула.
— Тебя-то с какой стати?
— Мол, Анька меня специально из Питера вызвала.
— Чтобы ты убила ее дядю? Верней, дядю ее мужа?
— Прямо так следователь, конечно, не сказал. Но я его намеки достаточно хорошо просекла. И про билет меня расспрашивал. И почему мы приехали прямо к свадьбе Тамары. И были ли мы с ней раньше знакомы. Ну, ты понимаешь?
Кира подавленно молчала. Да уж, ситуация, хуже не придумаешь. Они находятся в чужой стране, а тут не проходит и двух дней, как убивают дядю их подруги и хозяйки. И в убийстве обвиняют ее саму.
— Но зачем Аньке понадобилось убивать своего дядюшку?! Неужели, даже после стольких лет совместной, душа в душу, жизни с Давидом, рождения у них двух мальчиков, этот вредный дядя не сдался?
— Нет. Не только не сдался, но и продолжал всячески пакостить им.
— Как это?
— К примеру, не разрешал собственным внукам играть с детьми Давида.
— Почему? Дети-то чем виноваты?
— Ну, как ты не понимаешь. Во-первых, они же наполовину русские. А раз так, значит, тоже не могут быть приняты в семью! А во-вторых… Во-вторых, сдается мне, что этот дядя Нико нарочно изводил Аньку.
— Почему?
— Не мог простить, что Давид женился не на той невесте, что он ему сватал, а на Аньке.
— И надеялся, что Анька не выдержит и уйдет от Давида?
— Возможно.
— И тот женится на прежней невесте?
— Да.
— Но это же глупо!
— Ничего другого, зачем этот человек так активно изводил Аньку, мне в голову не приходит.
Кира помолчала.
— А что за невеста была у Давида?
— Не знаю.
— Надо узнать. И заодно выяснить, был ли личный интерес в этом браке у покойника.
— И у кого мы это узнаем?
— У наших хозяев. У Аньки, у Давида, у его мамы. У кого же еще?
Но этот разговор пришлось отложить на завтра. Сегодня все в доме Аньки были слишком подавлены свалившимся на них горем. Да, покойник отличался скверным характером, был невыносим в общении, не принимал невестку и обладал злым колючим языком, но он был братом матери Давида и его родным дядей. А родственников, как известно, не выбирают. Их просто любят или хотя бы мирятся с их существованием.
Трудно сказать, какие чувства испытывали Давид и все прочие к дяде Нико при его жизни, но теперь, когда он умер, они подчеркнуто горевали об этом человеке. Мать Давида побежала в дом к брату с соболезнованиями. Анька наглоталась снотворного и легла спать. А Давид ходил по дому с таким мрачным, отрешенным выражением лица, что девушки просто не рискнули к нему сунуться.
