На недоуменное движение Максимовых бровей профессор потерянно пояснил: — Это все наши наработки. Я отслеживал все труды заокеанских коллег. У нас был неоспоримый приоритет. Меня обокрали, сын. И я догадываюсь, кто мог это сделать…
* * *
Дверь открыл высокий блондин. Поначалу отшатнулся даже, увидев в глазах Штейна нехороший блеск. Но тут же взял себя в руки, разулыбался, залебезил:
— Проходите, Борис Несторович, здравствуйте!
И развел радушно руки и бочком повернулся, освобождая проход в комнаты для бывшего начальника и его спутника.
Профессор кривить душой не стал, сразу в лоб спросил:
— Сколько они тебе заплатили, Валер?
— Вы о чем? — Гончар сделал непонимающее лицо.
— Твоего имени в статьях нет. Значит, не для известности, не для славы. Сколько же сейчас стоит предательство?
— Что с вами, Борис Несторович? За что вы меня так? Что стряслось-то?
— Все научное направление «Ритма» продано с потрохами. — Профессор едва не поддался на искреннее недоумение Валерия. — Наработки растащили американцы. Нашу программу вот-вот выставят на рынок. Миллионы долларов в чужие карманы. Сколько осело в твоем?
— Не клевещите! — сорвавшимся голосом вскрикнул Валерий. — Я ничего не знаю. И вы никогда ничего не докажете! А я на вас в суд подам за клевету!..
— Вот и прорвалась твоя внутренняя сущность, — вздохнул профессор. — На воре и шапка горит. Зря ты увольнялся — не сразу бы раскусил.
— Я по болезни уволился, вы же знаете. — Гончар отступал все дальше, пока спиной не уперся в камин. Его квартира в современном элитном доме с высоченными потолками была оформлена в старинном стиле и уставлена антиквариатом. — Я в клинике лежал. А по ночам не один я работал, между прочим. И Ралко. И Рифов!..
— Они делали дело. И до сих пор трудятся, не подозревая даже… А ты неплохо устроился на ворованные… — Профессор покрутил головой.
— И не подходите ко мне! — Рукой Валерий нащупал бронзовую статуэтку и сжал ее в кулаке. — Прекратите. Я сейчас позвоню в милицию!
Он сделал шаг и попытался оттолкнуть Бориса Несторовича. К нему тут же бросился Максим. Гончар запустил в него статуэткой, от которой младший Штейн едва увернулся. Бронзовый буддийский божок попал в экран плоского монитора, стоявшего на компьютерном столике. Стекло покрылось непрозрачной сетью паутинок.
Гончар одним профессиональным ударом сбил с ног своего бывшего руководителя, все еще стоявшего на пути. Профессор опрокинулся на кстати подвернувшийся диван.
