Видеть толстую синюю книгу «Основы медицины» Галина не могла ни в коем разе: такой книги у Вари не было. Вполне возможно, что книги с таким широкомасштабным названием вообще не существовало. Но все эти мелкие хитрости отступили на второй план и сделались неважными, стоило Варе бросить взгляд на мать. Галина сидела спиной к ней, на разобранной супружеской постели – вторая половина застелена, только в изголовье покрывало откинуто, сдвинута подушка. Плечи Галины вздрагивали от плача. Галю затопила с головой жалость и еще какое-то обжигающее чувство… Может быть, стыд? Но почему?
– Мама! – Варя бросилась к ней, присела рядом, не решаясь дотронуться, обнять, погладить по голове. – Мам, ну перестань! Нельзя плакать. Надо верить, что все хорошо, папа всегда так говорит. Он скоро найдется и все как-то объяснит…
– Уже… объяснил… – всхлипнула Галина. В голосе ее звенели нотки привычного раздражения. – Вот что я под подушкой у него нашла.
Она протянула дочери кулак, в котором все еще сжимала лист бумаги – судорожно, будто не в силах расстаться с ним. Осторожно разжав ее пальцы, Варя вынула листок, вырванный, очевидно, из ее тетради в клеточку. Развернула и начала читать вслух:
– «Галя! Прости. Сейчас тебе…»
Плечи Галины вздрогнули, словно ее по спине ударили хлыстом, и Варя продолжила чтение про себя:
«…больно, но ты поймешь меня. Я не могу поступить иначе. Поцелуй Варьку. Твой С. В.».
– «Поцелуй Варьку», – повторила Варя. – Мам, ну поцелуй меня, ты чего?
Наконец-то она, словно переступив какой-то барьер, нашла в себе силы обнять мать, которая порывисто поцеловала ее в щеку и зарыдала на ее плече. Как будто Варя – взрослая, а мама – маленькая. Для Вари это было новым, ошеломляюще непривычным. Раньше всегда папа утешал маму, когда она плакала, а теперь Варе словно пришлось играть роль собственного отца. И она не понимала, нравится ей эта ответственная роль или нет.
– Ничего не понимаю, – громко высказалась Варя, чувствуя, как материнские слезы туманной мелкой влагой орошают ее шею.
– Ты все понимаешь, Варюша… Не нужны нам эти утешения, надежды эти – не нужны!
– Мама! Ну да, это как-то… похоже на предсмертную записку. Но папа же не мог… никаких причин не было…
Галина вдруг вырвалась из объятий дочери. Извернулась, как скользкая большая рыбина, уставилась на нее в упор злыми мокрыми глазами.
– Не прикидывайся! – завопила Галина. – Все ты понимаешь, ты уже взрослая! Не защищай отца!
