— Как это «гонял чаи»? — изумился Плетнев. — А как же Ирина Генриховна?
— Он представился сотрудником «Глории», — объяснил Александр Борисович. — Сказал, что новичок и приехал посоветоваться со мной по поводу одного дела.
— Но он… Турецкий качнул головой:
— Нет. Просто приехал, попил чай и уехал. Плетнев задумался.
— Что ж, — проговорил он. — Он знал, что дома тебя еще долго не будет. Либо ты даешь показания операм, либо — залечиваешь пробитую голову в больнице. В смелости и уме этому парню не откажешь.
— И в силе тоже, — добавил Турецкий. — Видел бы ты, как ловко он отметелил меня обломком кирпича.
— Я вижу последствия этого избиения, — сказал Плетнев, поглядывая на забинтованную голову Александра Борисовича.
— Злости и силы в нем — как в диком звере, — продолжил Турецкий, холодно прищурив серые глаза. — Но он опасней дикого зверя. Он сказал, что их организация называется «Черные волки».
— Звучит неплохо, — усмехнулся Плетнев.
— И добавил, что наказание для предателей у них в организации одно — смертная казнь.
— Вижу, он был очень разговорчив.
— Не то слово. Ублюдка прямо распирало от гордости и желания с кем-нибудь поделиться своим секретом.
— Если так пойдет и дальше, скоро о «Черных волках» узнает весь город. Журналистам достаточно и намека, чтобы раздуть эту историю. Но почему ты не сказал обо всем следователю, который ведет это дело?
Александр Борисович остановил рассеянный взгляд на Плетневе.
— А ты подумай сам.
— Он угрожал, так? И завалился к тебе домой, чтобы подтвердить, что все эти угрозы — не пустой звук? Лихо!
— Ты как будто любуешься этим парнем, — неприязненно заметил Турецкий.
— Приятно знать, что твой противник силен, — мечтательно произнес Плетнев. — По крайней мере, когда я сверну этому щенку шею, меня не будет мучить совесть. Но надо позаботиться о безопасности Ирины Генриховны, — встревоженно добавил Плетнев, словно выходя из забытья. — Хорошо еще, что ваша дочь Нина в Англии.
— Моя дочь в Англии. А твой сын — в Москве, — сказал Турецкий.
Плетнев побледнел.
— Значит, он и о Ваське знает?
Александр Борисович кивнул.
— Я же тебе сказал, он пил у нас чай. А за чаем беседовал с моей женой за жизнь.
Плетнев облизнул языком пересохшие губы.
— Странно, как это Ирина Генриховна не разглядела в нем бандита. Обычно она такая осторожная.
— Еще одно очко в его пользу, — сказал Турецкий. На скулах бывшего спецназовца заиграли желваки.
— Парень и в самом деле опасен, — угрюмо проронил он. Затем пристально посмотрел на Турецкого и сказал: — Что мы будем делать?
