— Как же она работает? — растерянно спросил Турецкий, все еще не приходя в себя.
— Тут вот, на рукоятке, кнопка, — показал Колы-ванов. — Какой-то импульс включается, Феликсович объяснял, да я не помню. Возьмите в руку. Ну возьмите же! Сейчас какая-нибудь муха залетит, и вы махнете издалека, будто по мячику…
— Да ну вас, — буркнул Турецкий.
— Вы не поверите! Достаточно просто нажать кнопку… Бац, и все! Нету мухи!
— Растворяется в воздухе, что ли?
— Нет, это я в том смысле, что она сразу ласты склеивает.
— Муха? Ласты?
— Ну да… И не только! Комары, мошкара, осы! Любая дрянь летающая — с копыт долой. Сила? У нас тут комары знаете какие? Звери! Дракулы!
Хозяева явно ждали поощрения.
— Сила, — вяло кивнул Турецкий. — А в теннис ею можно играть?
— Да ну вас! Это не для баловства. В теннис… Скажете тоже!
Хозяйка проворно убрала чудесное изобретение подальше.
Турецкий выпил пива. Это было полное фиаско. Ученый на досуге изобрел бытовой прибор, который подарил своему соседу. И все. Никакого криминала за этим последовать не могло. За такое чудесное изобретение не убивают. Да, наверно, оно остроумное, может, даже по-своему гениальное, кто знает, как там это все придумано… Но за такое — не убивают… Нет, неверно, просто дело в другом. А убивают и не за такое. Убивают за ерунду. Ни за что. Убивают за косой взгляд и неправильное слово. Убивают даже тех, кто ничего не говорил, но не понравился лицом или цветом волос. Дело в другом… Белова прессинговали. От него хотели явно не теннисную ракетку для мух и комаров.
Когда Турецкий уже спускался по лестнице, дверь Колывановых приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся палец, который поманил его назад.
Неужели, подумал Турецкий, проворно возвращаясь, интуиция все-таки не обманула? Может быть, тут все же что-то не так?…
— Начальник, — прошептал Колыванов, — есть еще кое-что.
— Говорите, Колыванов, говорите, помощь следствию — большое дело.
Видно было, что Колыванову и хочется, и колется. Но также заметно было, что он уже почти принял решение, так что Турецкому оставалось лишь его морально простимулировать.
— Еще какое-то наследство от Антона Феликсовича? Обещаю, все останется при вас.
Колыванов выглянул на площадку, никого, кроме Турецкого, не обнаружил и прошептал:
— Отпугиватели.
— Кто?! То есть что? О чем вы?
— Отпугиватели. Коробочки такие, — шептал Ко-лыванов. — Две коробочки и один брелок. Брелок — отпугиватель собак. В радиусе пяти метров — не сунутся. Здорово?
