— Про кого это?
— Да все про Белова. Про Антона Феликсовича.
— Не говорил, — твердо сказал Колыванов, моментально отставляя бутылку в сторону.
По-прежнему мягко улыбаясь, Турецкий уточнил:
— В дружеской беседе с моим коллегой вы упомянули, что покойный Антон Феликсович Белов был человек с фантазией.
Турецкий внимательно следил за Колывановым, и от него не укрылось, что тот едва-едва заметно вздрогнул.
— Когда это? С кем это? — быстро сказал Колыва-нов.
Турецкий переменил тон:
— В день смерти Белова! Со следователем Смаги-ным! Вы так и сказали — слово в слово — зафиксировано в протоколе.
— Ну если в протоколе… Может, говорил.
— Не может, а точно, — настаивал Турецкий. — Следователь — не журналист бульварной прессы, он не сочиняет, а выясняет и фиксирует правду. Кроме того, протокол вами подписан.
Колыванов процедил:
— Мало ли что, всего не вспомнишь.
Турецкий знал, что нужно продолжать давить. Тяжело играть хорошего и плохого полицейских разом, но ничего не попишешь, надо.
— Колыванов, вы думаете, я из Москвы сюда ехал, чтобы слушать, как вы врете?
— Из Москвы, — презрительно сказал Колыва-нов. — А что Москва-то? Москва бьет с носка. Москва слезам не верит. Москва не всем красна. Москва… — Тут запас пословиц, видимо, иссяк, потому что слесарь глубокомысленно замолчал.
Турецкий, в свою очередь, терпеливо дожидался этой паузы и снова заговорил мягко:
— Давайте договоримся так. Я не буду вам угрожать. А вы станете отвечать на мои вопросы — полностью, не ограничиваясь недомолвками и междометиями.
— А если не договоримся?
— Тогда я таки стану вам угрожать. — Турецкий ослепительно улыбнулся.
— Чем же это, интересно?
— Сокрытие от следствия важных улик преследуется по закону. Заведу дело. Арестую. Посажу в следственный изолятор.
К удивлению Турецкого, которое он пытался всячески скрыть, Колыванов кивал каждому слову.
— Вот-вот.
— Что — вот-вот?!
— В изолятор. Тех, кто через вас, через Генпрокуратуру, проходят, в Матросскую Тишину отправляют, а там — я передачу про олигарха видел — в камерах ковролин, телевизор…
— Стриптиз по выходным, — дополнил список Турецкий. — Я вас разочарую, Колыванов. Специальную статистику не вел, но приблизительно помню, что две трети моих подследственных отбывают предвариловку в Лефортове. Да и в Бутырках, кстати, тоже некоторые сидят.
— Правда?
— Да. А что, это для вас аргумент? Колыванов засмеялся:
— Да ладно, это я так, балагурю. Спрашивайте, чего уж…
— Что вы имели в виду, когда говорили о фантазиях вашего соседа?
