– О'кей, я принимаю твой смех.
– Ну что, получается начало романа?
– Получается начало романса, – говорит Джон.
– Могу ли я поцеловать тебя от лица сербов?
Джон вытянул ко мне губы. Мы поцеловались. Джон потребовал еще один поцелуй, но я сказала:
– Первый поцелуй еще не означает следующий!
И тут же поняла, что тот, следующий, другой, с которым я делила подушку в апартаменте отеля «Гранд», тот, который ждет меня в маленьком домике с палисадником, сжимая в руках дамский револьвер, тот, который станет угрожать Скендеру, чтобы тот переправил нас в Сербию, – он для меня уже ничего не значит.
Смерть, смех, предательство. Почему – предательство? Парашютист первый предал меня – сорок три года, жена и ребенок по имени Оливер, восемь лет. И что теперь, развлекать его всю жизнь только потому, что он не любит немецкого генерала? Чего он хотел? Чтобы встреча на лугу закончилась в его пользу? Он бежит, я бегу, все мы бежим. Куда?
– Подождите! – в кафану ввалился Скен-дер, неся как дрова охапку бутылок шампанского. Расставляя их на столе, он рассуждал:
– Шампанское – верховный главнокомандующий вин. Вы знаете, что его используют, давая имена кораблям, празднуя Новый год, им встречают победителей, но самое главное в жизни шампанского – оно означает начало любовной связи…
Скендер совсем как «пан врхни» в чешском ресторане, с шумом откупорил бутылку, ловко направил пенную струю в бокалы и приветствовал меня:
– Мария, мадам Помпадур провозгласила шампанское единственным вином, которое женщина может пить, не опасаясь подурнеть.
Когда я перевела слова Скендера, Джон испуганно посмотрел на меня:
– Откуда он знает?
– Спроси его об этом в романе, – отвечаю.
– Берите бокалы, – велел нам Скендер, – и посмотрим, как там у Джиновици дела с Гитлером.
– Знаешь, Мария, роман-то я легко напишу, но вот нынешняя моя работа – представлять свою страну, – похоже, запросто может убить меня.
– Берите бокалы, – повторил Скендер.
Снаружи Эмин Джиновици смотрел на снятые буквы Гитлера.
– Я убрал его, – по-солдатски отрапортовал он Скендеру.
– Вижу.
– Хозяин, давайте новое название!
– Мария, ты поняла?
– Что он говорит? – спросил Джон, всем своим видом показывая, что он берет меня под защиту.
– Договариваются о названии заведения.
– Как можно меньше букв, коротко и эффектно, скажи им, – взмолился Джон.
Я разъяснила Скендеру идею Джона. Тот согласился:
– «Пицериа» остается. А хорошо было бы использовать те, что остались от «Хитлери»…
