– Иован, я бегу… Поехали к моим, в Сербию!
Иован смотрел на связку ключей, словно из нее должен был вывалиться тот самый, настоящий: что теперь делать, какие двери в Сербии теперь откроются перед ним, но Иован знал, какие хрупкие крылья у свободы… Он боялся, он был почти уверен, что совсем скоро ключи НАТО откроют двери не только Сербии, но и России.
Ключи пока еще были у него. Он знал, что завтра они будут уже в руках у Скендера, а у него самого в спине – пуля из ствола с глушителем… Пропал рассол, вино пропало, пропала длинная стойка, которую Иован делал по образцу своего любимого фильма «Моя дорогая Клементина». Стойка, за которой Генри Фонда спрашивает официанта: «Вы когда-нибудь влюблялись?» А официант говорит: «Я всегда был барменом».
Иован взвесил на руке связку и бросил ее легким движением в мою сторону. Ключи, описывая дугу, позвякивали в танце, словно плясали национальный танец коло. Музыкой звона каждый ключ рассказывал о своей судьбе, это был хор ключей, звучащих в размере одиннадцать восьмых, словно они хотят продолжить полет и исчезнуть, чтобы не попасть больше никому в руки… Упали, но не в мои…
Два солдата КФОРа – один высокий, второй низкорослый – прекрасная парочка. И вот этот высокий просто поднял руку, и стальные цыплята упали в его широкую ладонь, будто в ней жратва какая-то была, которую поклевать можно. Полет над дымом горящих дверей. Высокий бросил ключи коротышке – тот выставил только безымянный палец, будто повенчаться с ними желает.
Иован засмеялся:
– Мария, отстегни ему выигрыш в нашей народной игре – кто подставит, тот точно вставит! Я когда-то тоже, в давние времена, одним пальцем всех уделывал – пальцем вино для кафаны зарабатывал!
– Иован, – кричали жена и трое детей, – папа! Давай скорей, мы поехали, а то вдруг отстанешь!
– Береги кафану, Мария… Внизу, в подвале, добавь в бочку с капустой немножко воды.
Высокий попросил меня перевести.
– Подожди, Иован, – сказал высокий, – на машине с женой из Приштины сейчас опасно, – комендантский час. Подожди, Иован, – продолжил высокий, – я вас провожу до границы с Сербией.
Ключи надежды заговорили прекрасными словами высокого из КФОРа. Но ключи на его лице были совсем не такими, которые обычно открываются под нашими взглядами. Лицом высокий из КФОРа не был похож ни на белого, ни на негра, ни на китайца. Это была непонятная география лица, на котором сияли толстые губы, как будто он только что наелся паприкой из Лесковца, а глаза светились, как объективы каких-то секретных фотоаппаратов.
