– Хорошо.
Камерон встал.
– Испытаю свои возможности. Надо только надеяться, что он сам дает себе отчет, кого, собственно, он больше всего любит.
Девушка, встретившая его в приемной, была похожа на манекен и держалась с манерами учительницы пансионата. Она, несомненно, знала о своих достоинствах.
– Вы договаривались о встрече? – спросила она.
Камерон ответил отрицательно.
– Мне очень жаль, но... – начала она. – А в чем дело?
– Полицейский розыск, – коротко ответил Камерон.
Ее тон сразу изменился.
– О! Могу ли я... могу ли я чем-нибудь быть для вас полезной? Я полагаю, речь идет о повестке, связанной с нарушением правил движения...
– Единственное, что вы можете для меня сделать, это доложить обо мне мистеру Верду. Я непременно должен лично с ним поговорить. Уверяю вас, что дело исключительной важности.
– Один момент, – сказала она с преувеличенной любезностью.
Скрывшись в соседнем кабинете, она тотчас вернулась.
– Пожалуйста, проходите сюда.
Она придержала перед ним дверь и закрыла ее за ним.
Верд стоял за своим письменным столом. На нем был элегантный светло-коричневый костюм. Лет пять назад его наверняка можно было назвать хорошо выглядевшим мужчиной, теперь же он постепенно сдавал. Через его густые темные волосы местами проходили серебряные пряди, глаза выглядели устало.
– Моя фамилия Камерон. Я из управления полиции, – представился он.
Верд пожал протянутую через стол руку. Он произвел впечатление вежливого, но равнодушного человека.
– Мне очень жаль, что вынужден был к вам неожиданно нагрянуть, – начал напрямик Камерон, – но имею плохие для вас новости.
Верд вышел из-за стола и встал возле Камерона.
– С одной стороны произошел несчастный случай, – продолжал Камерон деловым тоном. – Нам не совсем ясно, в каких она отношениях... – он намеренно сделал ударение на этом слове, – с вами находится?
– Кто? Миссис Верд?
Верд побледнел, но владел собой. Камерон внимательно наблюдал за ним. Верд пробормотал немного неразборчиво:
– Неужели моя мать?
Лицо Верда оставалось бледным, и он с трудом владел собой. Камерон продолжал зорко наблюдать за ним. На листе, который Камерон держал в руке, прикрывая ладонью фамилии, оставалось еще три персоны. Две замужние сестры Верда и двенадцатилетняя дочь его компаньона.
– Я не думаю... – неопределенно начал Камерон.
Верд подошел к нему еще ближе, схватил его за отворот пиджака и умоляюще посмотрел ему в глаза.
– Мартина, – задыхаясь прошептал он.
– Кто такая Мартина? – поинтересовался Камерон.
