– Зачем же противоречить себе? – наступал я. – Неужели ты не видишь, что слова ваши расходятся с делом? Ты вот говоришь одно, а придется – сделаешь так, как надо. То же самое и с Филатовым, который не жалел красивых слов, а пришлось делать дело – он продал меня, за гроши продал, как Иуда. Окажись на моем месте ты, он бы и тебя продал.
– Это неправда, – не согласился опять Москвин. – Ты же не знаешь, как сопротивлялся Филатов. Но наверху были непреклонны.
– Я знаю только то, что знаю, – сказал я. – Сослагательное наклонение здесь неуместно. И знаешь почему? Потому что вы уже привыкли жить и действовать по этой вашей дурацкой философии. Вот сейчас ты разговариваешь со мной, весь такой правильный, что хочется поверить. Но завтра с утра, если не прямо теперь, ты побежишь к Филатову, передашь наш разговор, и вы будете пыхтеть над тем, как бы это меня заполучить поскорее.
– Нет, – ответил он. – У меня завтра с утра сложная задача – обеспечивать охрану таджикского гостя, кстати, от твоего посягательства.
– Вот как!?
– Да, так.
– А знаешь, что я тебе скажу, вы сами убьете его. Москвин уставился на меня непонимающими глазами.
– Да, да, – повторил я. – Вы убьете его своим чрезмерным старанием по обеспечению надежной охраны.
– Такого не будет, – категорично заявил он.
– Но это случится, поверь мне, – с улыбкой ответил я.
– Полковник прав, ты блефуешь, – сказал он. – Теперь я сам убеждаюсь, что его слова – не простая выдумка.
– Значит, ты хочешь убедиться в правоте моих слов?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы можем поехать к Химматзоде, и ты убедишься: я был прав, говоря о том, что он пострадает от чрезмерной охраны.
Москвин задумался. Он смотрел на меня из-под нахмуренных бровей и не понимал моего оптимизма.
– Ну, что, сдрейфил? – с той же улыбкой спросил я.
– Нет, – ответил он. – Просто это далеко. Пока мы доедем до Видного, пока обратно, пройдет много времени.
«Так вот куда они запрятали таджика? – отметил я. – Прекрасно, майор, очень хорошо. Сам того не подозревая, ты снабдил меня нужной информацией. Теперь я могу справиться и без тебя. Только вот положиться на тебя нельзя».
– Тогда, может, ты одолжишь мне свою машину? – спросил я.
– Не могу. Она мне понадобится завтра с утра.
– И на сколько же ты уезжаешь?
– На полдня, максимум на день.
– Ну, что ж, не можешь, так не можешь, – вздохнул я. – Придется подождать твоего возвращения.
Я развернулся и вышел из подъезда, оставив Москвина стоять на ступеньках. Отойдя от подъезда, я спрятался под деревом и стал дожидаться, что будет дальше.
