А ревность? Что поделаешь, конечно, слепое чувство… Она у каждого может возникнуть, даже и без веской причины. На пустом месте.
Не мог он, да и не хотелось Антону разбираться со всеми семейными сложностями Турецких. Но уж если начистоту, то Сашка сам кобелина порядочный, по себе небось обо всех мужиках судит. Но сказать ему об этом, понимал все-таки Антон, это значило обрести в его лице заклятого врага. Причем до конца дней. Ну, что поделаешь, такой характер. Правда, у Плетнева проскальзывала мысль, что Сашка с этой его Капитолиной тоже маленько зарвался, баба-то она видная, эффектная, таких мимо рта, что называется, пропускать грех, а их с Сашкой откровенная уже связь просто в глаза бросается. И если Ирина что-то почует, то придется Турецкому самому до конца дней своих в виноватых ходить. И вот в этом случае ему вполне можно будет оказать дружескую услугу, убедить Ирину, что никакое это у ее мужа не увлечение, а та же бесконечная работа неутомимых мозгов. Ну, втемяшилась ему в голову идея отыскать следы прошлого в биографии какого-то полковника, впавшего в амнезию! Вот и Меркулов — в курсе, даже помогает. И Антон поможет всегда, если Саша просто попросит, а как же! Спокойно так убедить. Помирить, наконец, и снять вопрос навсегда. И такое решение показалось Плетневу наиболее вероятным и правильным. Не мог он и догадываться о том, какой милый сюрприз уже приготовил ему любимый сынишка…
Дежурный оператор диспетчерского пульта управления электростанцией, проводивший тестирование в тот злополучный день, когда произошла авария, был доставлен из СИЗО, где он содержался последние несколько дней, — а это почти с городской окраины. И пока его везли в прокуратуру и закованного — по закону — в наручники, вели в кабинет следователя, Мила успела тоже подъехать. Антон встретил ее внизу и провел мимо дежурного, который хитро подмигнул ему, мол, не теряйся, девочка ничего!
Встретились они уже в кабинете Липняковского. Конвоир еще стоял у двери, ожидая распоряжения. Антон обратил внимание, что парень, лет тридцати, явно не старше, стоит в наручниках.
— А это зачем? — кивнул он на наручники Липняковскому, и тот мгновенно отреагировал по-своему. Приказал конвоиру:
— Наручники снять! Сам пока свободен. Ожидай внизу. Мы тут недолго, и повезешь обратно.
Мила с недоумением посмотрела на Антона, потом с еще большим удивлением на Липняковского и пожала плечами. Подошла к дежурному оператору.
