Вздрогнув, Логопед замер, — всего на миг, — взгляд его остановился, а потом сам он стал медленно сползать спиной по двери, пока не сложился почти вдвое и не улегся — не без помощи оказавшегося весьма прытким и вовсе не хромым деда-пенсионера — боком на грязный, затоптанный пол. Убийца хладнокровно закрыл ключом-тройником дверь, через которую он вышел из вагона, и палочкой похлопал по оттопыренным карманам лежащего на полу. Там что-то звякнуло.
Дед легко наклонился, опорожнил карманы убитого, складывая находки рядом на полу. Пистолет с глушителем, обнаруженный у того на спине, под ремнем, сунул себе сзади за ремень, складной нож — в свой карман. Бумажник и толстую пачку денег, не разглядывая, — в карманы своего пиджака. Затем он отодвинул тело парня чуть в сторону, открыл боковую дверь и почти без особого напряжения, что выдавало в нем недюжинную силу, подтащил его к краю площадки. Выглянул, посмотрел направо, налево, а после этого спокойно столкнул труп в темноту. Туда же ногой вышвырнул пачку сигарет, дешевую зажигалку («Зачем таскал спички? В зубах ковырять?» — усмехнулся убийца), мятый носовой платок и связку обычных, домашних, вероятно, ключей, — они-то и бренчали, когда палкой трогал карманы. Невелик багаж у беглеца… Закрыл и запер дверь.
Откашлявшись и как бы прочистив горло, он взялся за ручку двери в последний вагон и… удивился. Дверь легко поддалась, она была открыта. И убийца немедленно снова превратился в старого, больного пенсионера: согнулся, даже штаны приспустил немного на домашние тапочки, которые были у него на ногах, после чего осторожно, покряхтывая при этом, перешел в соседний вагон…
Хохол, похоже, собрался прыгать в темноту. Он открыл дверь, поднял щиток над ступенями и, спустившись на последнюю, нижнюю, выглядывал вперед, высовывая голову, словно больше всего боялся, что, когда он оттолкнется от ступеньки и прыгнет, именно в этот самый момент мимо будет проноситься столб. А может быть, его останавливало от решительного действия что-то иное, и поэтому он не решался сделать жизненно необходимый ему шаг. Или это поезд, утомившись тянуться, наконец «раскочегарился», стал набирать ход? Вон и колеса застучали ровнее, все ускоряя свой ритм…
То ли устав сомневаться, то ли по другой причине Хохол решил подняться в тамбур. И сделал это, опустив даже железный щиток, который сухо лязгнул, защелкиваясь. Но дверь он закрыть не успел. Потому что из-за внезапно распахнувшейся двери в вагон на него прыгнул человек с остро блеснувшим лезвием ножа в вытянутой руке.
