Чудо | страница 12
Возвратившись от архиепископа, аббат Монтуар подверг строгому анализу свои мысли. Событие уже несколько отошло назад, и он стал сомневаться в своих собственных чувствах. Рассудительные слова архиепископа его немного успокоили. Ему удалось убедить себя, что он был введен в заблуждение кажущейся видимостью чуда, и словно почувствовал от этого облегчение. Он решил, не откладывая, пойти к доктору Фэвру.
«В конце концов, — думал он, ожидая у двери своего друга, — в основе всего этого лежат физические и материальные причины. Необходимо их тщательно изучить, прежде чем прийти к окончательному заключению».
Едва завидев сутану аббата в зале ожидания, доктор Фэвр бросился к нему, заставил пройти вперед мимо других посетителей и, бормоча какие-то слова извинения, ввел в свой кабинет. Он казался крайне возбужденным. Он не дал своему другу времени объясниться.
— Я ждал тебя с нетерпением! Ты пришел я, полагаю, по поводу Жана Курталя? Его мать вчера вечером привела его ко мне. Это самый поразительный случай, какой я имел возможность видеть за всю мою практику, и я еще не пришел в себя от потрясения, которое испытал. Выслушай меня! Ты, конечно, знаешь, что наука часто ошибается. Я не являюсь одним из ее фанатичных ревнителей. У меня бывали заблуждения, и я каждый раз их признавал. Во многих случаях все, что мы, медики, можем сказать, — это «может быть» или «вероятно».
Доктор помолчал, затем снова начал с некоторой торжественностью:
— Однако в данном случае не было, поверь мне, ни малейшей возможности заблуждения. По выходе Жана Курталя из больницы, где все врачи считали его неизлечимым, я лично занялся им, так как его мать, я говорил тебе, служит в моей семье в течение многих лет и ее отчаяние тронуло меня. Он был обследован мной и некоторыми моими коллегами, самыми крупными специалистами. Никогда ни один случай не был проанализирован с такой добросовестной тщательностью, и все мы пришли к единому мнению: он не мог видать. Причина была абсолютно материальной. Я не хочу входить сейчас в долгие объяснения — я оставляю их для доклада, который собираюсь представить в академию, — он не мог видеть, говорю я тебе! Я сообщил о происшедшем двум моим коллегам, Они тоже взволнованы. Как врачи, мы можем заявить лишь следующее: этому выздоровлению не может быть дано никакого научного объяснения. Я оставляю тебе, священнику, делать выводы. Но этот случай, невозможный в моем понимании, обязывает меня признать сверхъестественное вмешательство и заявить: это чудо…