— Геру мне!
— Будет тебе гера! — заорал я, и Глазков замер, выжидательно уставившись вниз, на меня.
— Говори, где геру брать! В школе геры нет!
— Видите, дети, до чего доводит ломка! — Валентина Антоновна продолжала использовать момент в педагогических целях.
— Адрес! — крикнул я.
— Березовая шестнадцать, квартира два! — проорал Ванька.
— Давай, Ритка, шуруй по адресу, заодно и хата тебе для галочки, где отравой торгуют!
— Деньги! — Ритка проявила полную готовность сгонять на своей «Оке» куда угодно, лишь бы Глазков хоть на шаг отступил назад с опасного карниза.
Я сунул Лильке ключи от директорского кабинета и сейфа.
— Выдай Маргарите Георгиевне на дозу!
Ритка с Лилькой умчались в школу. Я видел, как они через пару минут выбежали оттуда, запрыгнули в машину, и «Ока», стрельнув глушаком, умчалась в неизвестном направлении. Надеюсь, Ритка знает город лучше, чем я, и быстро найдет нужную улицу.
Полчаса я вместе с толпой болтался у школы. Глазков сидел на подоконнике, свесив ноги вниз. Ни «Скорая», ни милиция, вызванные сердобольной математичкой, все не приезжали. Я не стал упражняться в психологических этюдах и вступать в переговоры с юным самоубийцей. Я сел на лавочку и почувствовал, что очень хочу курить. Очень. Просто сил нет, как хочу курить. Я пару раз набрал Беду, но ответ был один: «Абонент отключил телефон». Голос, сообщивший мне это, уже не казался равнодушным, он был издевательским. Хоть бы она завела любовника! Я мысленно закурил воображаемую сигарету и глубоко затянулся.
Время шло, уроки опять были сорваны, Ритка с Лилькой не приезжали, и Ванька занервничал.
— Геру мне! — снова заорал он, и теперь уже обеими ногами встал на карниз. За эти тридцать минут успел подняться сильный, пронизывающий ветер и худого, как щепка, Ваньку, могло просто сдуть вниз. Я затушил воображаемый окурок и решил, что пора действовать.
Я сгонял в спортзал, взял толстую веревку, почти канат, накинул его на шею и полез по противопожарной лестнице на крышу. Я лез с торца здания и Ванька видеть меня не мог. Только бы стоявшая внизу толпа меня не выдала, но все внизу все поняли, стояли тихо и ничем не выдали мой маневр. Одна Марина пискнула «ой!» и побежала на своих шпильках ко мне, задрав голову. Я показал ей кулак, она заткнулась, опустила голову и, кажется, заплакала.
Я лез вверх, ветер хлестал меня по щекам, лестница была скользкая, но я ни на минуту не сомневался, что этот трюк у меня получится — с крыши схватить Ваньку за шиворот и устроить ему на свежем воздухе такую прилюдную трепку, что он навсегда забудет и про геру, и про ганджубас.
