— В мои времена у соседей стреляли соль…
— Твои времена прошли, ты прокис, устарел, покрылся плесенью. Пол-Европы признало: конопля — двигатель культуры. Очень скоро она заменит человечеству еду, лекарство, топливо, одежду, жилье и книги! Ты отстал! Наркотик!
Я подавился возмущением и стал смотреть, как она засыпает траву в наперсток и поджигает ее. Заправским жестом босой ноги она наступила на веревку, привязанную к мешку, и потянула бутылку вверх. Со смачным чпоком бутылка наполнилась дымом.
— На, глотни, — протянула она агрегат.
— Ты что, сдурела?!
Она ртом запечатала горлышко и вдохнула дым. Пакет со звонким треском втянулся обратно в бутылку.
— Эй! — крикнул я. — И частенько ты этим занимаешься?!!
— Второй раз. Грех такую шикарную «ракету» не опробовать! — Беда снова сыпанула травы в наперсток и чиркнула зажигалкой. — Зажигалочку лучше использовать марки «Федор», видишь, эта дрянь «Крикет» плавится. И все другие плавятся. А «Федор» делают в Голландии, а там ганджубас любят, уважают и не преследуют.
— Это наркотик! — я треснул кулаком по столу. — Садить за это надо!
— Британские политики открыто признаются, что курят анашу, и не видят в этом ничего плохого. На, — она опять протянула мне бутылку, начиненную дымом.
— Я не британский политик, — буркнул я.
— Увы. Ты педагог. Значит, должен знать, с чем бороться. Держи!
— К черту!
— Я все-таки повешусь. Вокруг меня одни педагоги и девственницы. — Она поднесла бутылку ко рту.
Я отобрал у нее «ракету». Отобрал и высосал дым. Она умела брать на «слабо». Пусть подавится, пусть запишет на свой счет двести очков и опять перетянет весы на свою сторону. Зато я знаю все теперь про эту бутылку.
Я глотнул дым, но ничего не почувствовал. Курево как курево, только залпом и много. И кстати, экологически чисто — в комнате не остается ни дыма, ни запаха.
Беда снова зарядила боеголовку.
— Слушай, — сказал я, — а зачем эти навороты с бутылкой? Траву, по-моему, в косяки забивают и курят.
— Ха! Темнота. Трава денег стоит. Поэтому особо экономные люди придумали, как сделать так, чтобы ни капли драгоценного, веселящего дыма не уходило в атмосферу. Все внутрь, все в организм.
Свою порцию я заправил сам. Я, конечно, не британский политик, но и не ташкентская девственница. В конце концов, нужно знать, с чем бороться…
— Ну, как? — спросила она.
— Детская забава.
— Я и говорю, — она сыпанула в наперсток последнюю порцию травы.
— Дрянь трава, — Беда поморщилась, но выглядела она довольной, будто не брызгала слезами в окуляры десять минут назад. — Бурятская, наверное. Хуже только сибирская и алтайская.
