— А я-то чем помочь могу?
— Давай, ты будешь моим мужем!
— Давай! — слишком поспешно обрадовался я.
— Который внезапно вернулся с зоны, — также поспешно договорила она.
— Почему с зоны?..
— Ну, тогда они испугаются, — не очень уверенно предположила она. — Девственницы все-таки! А тут мужик в доме, да еще уголовник!
Я вздохнул и снял куртку, в которой парился до сих пор.
Ясно, она решила попугать мною невинных девушек. Очень, очень лестно.
— А где они, хлопковые девчонки-мусульманки?!
— Сейчас придут. На рынке местном торгуют. Носочки, платочки, всякая дребедень. Какой-то особо дешевый хлопок, пенсионеры с руками отрывают.
Я поискал глазами, куда пристроить куртку.
— Давай, — протянула она руку. Никогда раньше она не старалась мне помочь, глядишь, еще ботинки расшнурует.
Я отдал куртку, и она, переступая длинными ногами через баулы, как цапля на охоте, пошла в прихожую.
Вернулась Беда сильно повеселевшая и без соплей.
— Ну и как? — она потрясла у меня перед носом вонючей бутылкой с мешком и наперстком. Я вспомнил, что когда началась эвакуация, я, одеваясь, сунул бутылку в безразмерный карман.
— Что — как?! Ты обшмонала мои карманы?
— Ага! — она так интенсивно кивнула, что очки чуть не свалились с ее носа. Беда подхватила их мизинцем и уставилась на меня весело, как Питров на допросе.
— Ага, ага! Искала любовные письма, а нашла «ракету»! Ты балуешься ганджубасом?
— Я балуюсь педагогикой. Давай, объясняй, что это такое и с чем это едят.
— Сейчас! — она бросила бутылку на свободный угол стола и снова умчалась в коридор, перескакивая через тюки. Я услышал, как хлопнула входная дверь.
Пришла она быстро, я едва успел споить Рону свой сладкий чай.
— Значит так, — она вертела в руках маленькие бумажные пакетики. — Это — «ракета». — Она потрясла у меня перед носом вонючей бутылкой. — Это — боеголовка. — Она пальцем ткнула в наперсток, вставленный в горлышко. — Это — ганджубас! — Она потрясла бумажными пакетиками у себя над головой, будто угрожая высшим силам за мою непонятливость и тупость. — Ганджубас!
— В каком смысле?
— План!
— Чего?
— Не придуривайся!
— Не выделывайся!
— Каннабис сатива! План, трава, марихуана, анаша, блин! Ганджубас — по-цыгански! Ты что, только что из пансиона благородных девиц?!
— Откуда в твоем доме наркотики?!! — заорал я так, что посуда зазвенела.
— О, господи! — она заткнула уши руками. — Наркотик! Детская забава. Привыкание не больше, чем к шоколаду! И не в моем доме, я у Сереги-массажиста, соседа, стрельнула. Сам же попросил-наехал: как это работает, с чем это едят?!
