— Мы с вами даже разговаривали, дурни, — ответил Романов. — Ты еще сказал, что я похож на филина, а твой дружок по этому поводу цитировал какую-то скороговорку: типа каждый охотник желает знать, где сидит фазан.
— А мне сказал, что ваш «Запорожец» — это новое слово в автомобилестроении, а я вылитый Франкенштейн, — угрюмо сообщил Фирсов. — Другой бы по морде дал — дескать, евреем обозвали, а я вот образованный попался — знаю, что это за штука такая.
— Когда это я такое говорил? — сконфуженно промямлил Сережа. — Чего-то я не помню…
— Конечно, не помнишь. Ты же на ногах не стоял. Мы тогда тебя и приметили. Надо было тогда тебя прямо там подписать, да не хотелось милицию впутывать.
— На что… подписать?
— Ну уж не на полное собрание сочинений Толстого. На сотрудничество. Решили повременить. А в ту ночь только сделали копию с твоих ключей.
Сережа махнул рукой:
— Но зачем понадобились вам ключи? Ничего не понимаю. Только еще больше запутали.
— Мы сделали копию, потому что к тому времени приняли решение задействовать в роли Аскольда именно тебя, — пояснил Фирсов, — а ключи… ключи мы тебе вернем, когда закончим работу. Да… и найдем Аскольда с Мыскиным.
— Ах, да! — Сергей схватился руками за голову, очевидно, только сейчас воскресив в памяти слова о том, что Алик похищен вместе с Аскольдом. Очевидно, он тогда просто не осознал этого. — Но кто… может быть, те из казино, которые…
— Да нет, — мягко сказал Фирсов, — те из казино просто выполняли мой заказ. И Юджин тоже. Все было разыграно с начала и до конца. Иначе бы ты не согласился. А может, и согласился бы, но так было вернее. Ты уж извини, что мы так жестко.
Сергей пробормотал глухое, но вполне внятное ругательство, неловко качнувшись в кресле.
— Да вы что, в натуре, с ума посходили? — наконец медленно проговорил он. — Совсем берегов не чуете? Да есть же в самом деле, какие-то понятия, чтобы…
— Да, мы играем в жестокие игры! — резко сказал Фирсов. — Куда более жестокие, чем ты думаешь. Но вот то, что произошло на концерте, не поддается моему осмыслению. Чушь, нелепость, феерия какая-то, блина! И, главное, все остались целы — вот что удивительно!
— Значит, вы сожалеете о том, что меня не убили и вы не выловили через это убийцу на месте преступления? — холодно спросил Сережа, и его всегда доброжелательное лицо стало суровым и колючим, а глаза недобро заострились. — Да?
— Ты все не так понял, — невозмутимо сказал Фирсов. — Сергей Борисович говорил совсем не о том. Дело в том, что мы не знаем, кто подстроил срыв концерта в «Белой ночи». Не исключено, что тот, кто сделал это, и киллер, которого мы ищем — один и тот же человек. Но я твердо уверен в одном — это кто-то из своих! Взорвать колонки, нанять людей для инициирования всего этого безобразия…
