Наконец столпившаяся у дверей и в вестибюле журналистская братия всех толков и направлений загоношилась и дрогнула: к дворцу подлетел черный «Мерс», сопровождаемый милицейским бело-синим «Фордом» с мигалками и маячками, и черным джипом охраны. Из черного «Мерседеса» выскочил сначала высоченный светловолосый мужчина в стильном, идеально пригнанном по фигуре пиджаке — Фирсов, — а потом — относительно невысокая, хотя не сказать — щуплая на фоне этого гиганта фигурка кумира миллионов. Никто даже не успел разглядеть Аскольда — даже во что он был одет — настолько быстро, решительно и оперативно сомкнулись вокруг него мощные одноликие парни из «секьюрити» и провели через второй вход.
И хорошо, что его никто не успел разглядеть: Сережу потрясывало.
В зале назревал скандал. Вожделенный Аскольд, так долго и нетерпеливо ожидаемый и наконец удостоивший город своим концертом, «великий и могучий», как его как-то поименовал прославленный г-н Кушанашвили, — этот самый Аскольд опаздывал уже почти на час. Настоящий скандал. Среди публики уже начал вызревать и оформляться, проклевываться, как поздний птенец в яйце, глухой рев негодования. Кое-где уже мелькали перекошенные гневом и различными вредными для здоровья субстанциями, как-то алкоголь и наркотики, лица и исторгали из себя крики:
— Да где этот… ассел?!
— Ко-оз-лы!!
— Ну и че за отстой?
— Что он там, буденновку на хрен натягивает?
— Да не-е… жопу полирует!!
Когда эмоции уже перевалили через все рамки благоразумия, передние ряды сотряслись, подкинутые мощным выплеском восторга, которым как по мановению ока сменились нетерпение и злоба.
На сцене появился долгожданный Аскольд в сопровождении шоу-балета.
…Сереже пришлось несколько секунд смирять невесть откуда нарисовавшуюся дрожь в коленках, а потом он поступил просто и мудро — выпил полстакана коньяку и почувствовал, что его легкий мандраж соответственно «устаканивается» и сходит на «нет».
Он был облачен в бесформенное домино в шахматную клеточку. Из-под домино выглядывали малиновые ботинки на платформе со здоровенными шипами на носке. Горло стягивал черный кожаный ремень с заклепками, на голове болтался длиннейший парик, раскрашенный в приглушенные цвета, но тем не менее эффект от этого парика был отнюдь не приглушенный, потому что эти цвета были: тускло-синий, тускло-оранжевый, тускло-красный, тускло-зеленый…
С подведенными глазами и накрашенными губами чрезвычайно «гармонично» смотрелась трехдневная небритость, тоже подкрашенная, но в радикально черный цвет, отчего «Аскольд» смахивал на ЛКН, то есть лицо кавказской национальности.
