Сережа невольно поморщился и переключил на другой канал, где обнаружил примерно ту же картинку и примерно с тем же комментарием…
Воронцов выключил телевизор и, бросив пульт дистанционного управления, потянулся к телефону. Набрал номер своей квартиры и стал ждать. Гудки уходили один за другим и терялись в мертвом пространстве абсолютной тишины. Никто не брал трубку, хотя Сережа совершенно точно знал, что в это время Алик должен был быть дома.
Они договаривались. А если его нет — значит, что-то случилось…
* * *
Концерт во дворце «Триуфальный» прошел на «ура». Сережа Воронцов сам не ожидал, что все пройдет так гладко и так ровно — как говорится, без сучка без задоринки. Некоторая нервозность возникла только перед самым началом, когда дворец был уже забит под завязку, а кортежа «Аскольда» все еще не было: то ли в пробку попал, то ли просто задержался в гостинице по одному из своих бесконечных капризов.
Шоу-балет, тоже заждавшийся, переминаясь, ожидал своего выхода. Руководитель подтанцовки Курицын-Гриль нервно хлопал себя ладонями по ляжкам и тоскливо нюхал рукав своего сценического костюма, вероятно, лелея в мозгу белую кокаиновую дорожку, другие просто переругивались вполголоса и обсуждали подробности вчерашнего Аскольдовского времяпрепровождения в «Голубом небе», внедренного в жизнь под лакомым лозунгом «Кто во что горазд». И закончившегося, как болтали, вызовом ОМОНА.
— Никогда еще не разрешали, чтоб так перед концертом… отрываться, — сказала одна из танцовщиц шоу-балета, высокая фигуристая девушка лет двадцати двух, затянутая в черный латекс и снабженная возмутительно пестрым париком, из-под которого если и были видны какие черты ее лица, так это разве что губы.
— Да тебе-то что, Ленка, — сказала вторая танцовщица, — ты вчера и не особо… а если что, то тебя Леха, муженек, отмажет от всех косорезов. А вот мне… еле ноги таскаю, а попробуй, не отработай по полной — мигом уволят.
— Да… что-то не то, — поддакнул безбожно накрашенный паренек с серьгами в ушах, смазливой физиономией сильно смахивающий на Леонардо ди Каприо, только не такой щуплый, как голливудский идол. — Романовские штучки. Откуда он такой вообще взялся в палате царской? — добавил он с интонациями Савелия Крамарова из «Ивана Васильевича». — Ведь не было ж его!
— Помолчи.
— Гриль, — не унимался тот, — а в натуре, сегодня ночью наш князенька Андрюшенька напоролся в клубе до коматоза и начал палить из пушки?
— Молчи, засранец, — лаконично ответил Гриль. — И где там Аскольд-то ошивается?
