Сережа прикинул, насколько Аскольд выше Романова и ниже Фирсова, и подумал, что, по всей видимости, если его собственный рост и отличается от роста московского гостя, то на какие-то там доли сантиметра.
В дальнейшем имидж начисто нивелировал природное сходство Принца и Нищина.
Клочковатые волосы Аскольда были выкрашены в платиновый цвет с искусно мелированными зелеными и оранжевыми прядями, которые были гораздо длиннее, чем белые. Лицо было размалевано, глаза подведены черным, бордовые губы резко выделялись на общем фоне, как у дешевого бутафорного вампира в голливудском «ужасняке».
«Клоун, — подумал Сережа. — Чем-то напоминает собутыльника папаши, маляра Сучкова по кличке Гулливер. Маляр Гулливер тоже был сплошь изляпан разноцветной радугой красок.
Одет Аскольд был в какие-то непонятного кроя пестрые шаровары, некое подобие кожаной жилетки поверх строгой белой футболки с надписью «Bloodhound Gang»; пальцы были утыканы вычурными колечками и печатками. В левом ухе красовалось три серьги, в правом — только одна, но, наверно, на граммов на двести, а может быть, и триста, а может — полкило.
Жеманно шепелявя, Аскольд громко приветствовал Романова, причем — как недоуменно констатировал Сережа Воронцов — в его приветствии из семи входивших в него слов шесть были непарламентского толка, а цензурным можно было признать только междометие «Эх».
— А где этот замудонец Фирс? — осведомился затем ретивый гастролер из столицы. — Че-то не вижу я его гугнивого грызла. Ласты он склеил, что ли, от местных сифозных блядей? Такая жинка овергеймная, а он вперед нее выезжает на эту… периферию.
— Да вот он, — спокойно сказал Романов, по всей видимости, привыкший к таким словесным курбетам в исполнении Аскольда, — по моему, его сложно не заметить.
— А, здорово, кессанек! — рявкнул Аскольд, тыча Фирсову пальцем с накрашенным обкусанным ногтем куда-то в район солнечного сплетения. — Где тут какая-нибудь, тачанка, не подогналась… типа колымагу подогнали, или вы думаете, что я по этому дурацкому городу буду пешкарусом рассекать? На джипе не поеду. Только на «лиме» или на «шесть ноль-ноль»!!
Очковая Змея все с тем же каменным выражением подвел столичного гостя к черному «Мерседесу» и распахнул перед ним заднюю дверцу:
— Пожалуйста.
В машину сели один из аскольдовских телохранителей, Тременс, Фирсов и — Сережа Воронцов. Последнего буквально затолкнул в салон Фирсов, который был так замысловато приветствован Аскольдом. Другие телохранители и прочий персонал, прикомандированный к «звезде», должны были поехали на здоровенном двухъярусном «мерсовском» автобусе, в который погрузили аппаратуру и реквизит.
