— И что? — спросил он.
— Они встретились с нужным человеком.
Тут заволновалась девушка, с которой был Андрей. Он приподнялась с кресла и с придыханием спросила, глядя прямо в крошечную видеокамеру — одну из пяти, закрепленных за гейм-холлом Андрюши Вишневского.
— С Сергеем? Да, Борис Борисыч?
— Да так ты сама сказала, Лена. Что же теперь спрашивать? Нужно признать, что он в самом деле… по крайней мере, Романов заявил, что сходство просто поразительное. Этот Сережа Нищин, или как его там — он действительно подходит.
Но парень оказался с норовом, пришлось его немного подставить.
— Как?
— Да организовать ему небольшой проигрыш в казино. До того он что-то ерепенился, непонятно к чему, а теперь вроде должен пойти на попятную. Иного у него просто не остается. А твой муженек, Лена, — в голосе Бориса Борисовича зазвучали саркастические нотки, — а твой муженек, Фирсов, кажется, ничего и не знает. В смысле — он не знает, что этого человечка на замену Аскольду посоветовала ты. Что он, Сережа Нищин, какой-то там твой друг детства.
Лицо Лены еще более помрачнело. Она что-то глухо пробормотала и отвернулась.
Эйхман сказал:
— Скажи своей охране, чтобы меня пропустили. А то сколько меня знают, никак не могут запомнить… остолопы.
— Ладно, — сказал Андрюша, вскарабкиваясь на стол с ногами и нажимая кнопку на белом щитке — центральном распределителе в системе сигнализации его внушительного жилища.
— Входи, поднимайся, Борисыч.
Не успел Борис Борисович Эйхман подняться на второй этаж Андрюшиного подмосковного коттеджа, как снова позвонили, и на засветившейся экранной панели появилось характерное лицо: угловатые черты, пронизывающие глаза под массивными надбровными дугами, внушительный нос и властные очертания рта и подбородка. Человек напоминал сильно похудевшего Уинстона Черчилля и словно в подтверждение этого сходства курил сигару. При виде его Андрюша Вишневский подпрыгнул на столе и снова повалился на паркет. Лицо укрупнилось, и метровые губы на огромной панели экрана искривились в сардонической усмешке:
— Что же ты, Андрюша, так неловко? Опять переусердствовал с творческими стимуляторами?
— Ничего, дядя, — выговорил Андрей с трудом. — У меня просто скоро самолет. Гастрольный тур надо же… у меня теперь Воронеж — Саратов — Самара.
Роман Арсеньевич Вишневский кивнул головой и сказал:
— Я из Лондона звоню. У меня тут встреча, а потом я возвращаюсь в Москву. Есть к тебе разговор.
— Ну?…
— Нет, это я с тобой напрямую пообщаюсь. Без видеофонов и телемостов. А сейчас просто спросить хотел. У тебя послезавтра два концерта, не так ли?
