— Он еще спрашивает — чего! — застрекотал майор. — Он еще и спрашивает! Мне тут доложили о твоих художествах, так я вообще не понимаю, почему ты так мирно спишь, когда тебе давно в КПЗ на дюлях кататься пора! Он повернулся к нескольким мужчинам, стоящим у открытой решетки «обезьянника», и бросил:
— Ну… этот?
— Да как же, как же! — ответили ему, и Аскольд с неприятным покалывающим холодком в спине узнал своего «папашу» Гришку Нищина. — Этот!
— Выдумщик он у вас. Он тут говорил, что он звезда эстрады Аскольд, что его дядя и тетя — олигарх, ну и все такое, — хмыкая, сказал майор.
— Да какой он, бляха-муха, там… это мой Сережка, что ж я, не узнаю его, что ли? Он с детства такой немного трехнутый, так что вы на него внимания не это… Он нажрался, спер мою машину и свалил из города.
— Да какой ты мне отец… тупая скотина! — отозвался Аскольд.
— Нехорошо это, товарищ Нищин, — обращаясь к Гришке, проговорил майор. — Наскандалили они тут. Вот, товарищу «Мерин» помяли. Без прав и в нетрезвом виде ездили. Нехорошо это. Дело боком выйдет. Под несколько статей подпадает, так что…
— Не блуди, майор, — оборвал его еще один голос, и Аскольд с ужасом узнал в говорящем руководителя своей подтанцовки Курицына-Гриля. Но таким суровым, сосредоточенным и мрачным он еще никогда его не видел. За спиной Гриля стоял исчезнувший было наладчик аппаратуры Василий Рукавицын. Вся банда в сборе, тоскливо подумал Аскольд. Гриль меж тем говорил:
— Не блуди языком-то. Нечего просто так трепаться. Что он заварил — мы расхлебаем.
— Вот об этом я и говорю, — бодро сказал майор. — Расхлебывайте. Я вижу, у вас к этим товарищам искренняя привязанность. Это хорошо: товарищам надо помогать. Так что пятьсот — и они свободны, как ветер.
Такого наглого вымогательства видеть еще не приходилось.
Курицын переглянулся с Василием и произнес:
— Пятьсот? Ты, кажется, сказал: пятьсот? Так, майор?
— Ну да.
— Это в смысле — полштуки в гринах, так, что ли?
— Могу взять в фунтах стерлингов, — изощрился в остроумии майор.
Курицын пожал плечами, а Аскольд заорал в ужасе:
— Не отдавай им меня, майор! Я тебе в три раза больше заплачу, только дай добраться до Москвы!! В тридцать раз больше!!! Ннну та-ва-рищ майор!..
— Не товарищ он тебе, — сухо сказал Гриль. — На, держи, майор!
И из рук в руки перекочевала купюра. Майор сладко улыбнулся, но, впрочем, счастье его было недолгим: он разглядел, сколько недодал ему Гриль против условленной суммы. Желтое лицо дернулось, над выпуклыми глазами зашевелились, как пепельные гусеницы, брови:
