— Ах, товарищ Оладьин, — воскликнул Павел, — я же не о том. Вы говорите об империалистическом разделе мира, а я — о создании всемирного советского государства.
— Да, конечно, — отвел глаза в сторону Оладьин, — вы правы. Хотя советская власть могла быть установлена и в этих условиях. Впрочем, давайте посмотрим на взятие учебного укрепления. Если не ошибаюсь, рота уже вышла на исходную позицию.
— Согласен, — кивнул Павел.
Он повернулся и махнул рукой в сторону затаившихся в траншеях матросов. Тут же донеслась команда офицера, и рота с криком «Ура!» рванула к учебным укреплениям.
Глядя, как бегут по заснеженному полю с винтовками наперевес люди в черных шинелях, и украдкой поглядывая на стоящего рядом с ним комиссара в кожанке, Оладьин думал: «Жаль, я бы предпочел использовать дальше Сергеева, а не Татищева. Алексей заражен бациллой либерализма, а этот вполне понимает, что политическая целесообразность иногда требует и пролить реки крови, и лишить народ его свобод. Но этот помешан на коммунистических идеалах, а значит, может предать, когда я начну восстанавливать права и привилегии аристократии и промышленников. Если бы удалось выбить из него большевистские иллюзии и объяснить ценность мощной державы, он мог бы стать неоценимым союзником. Тогда бы мы добились альянса с немцами. Это могло бы неизмеримо увеличить мои возможности в качестве верховного правителя. Хотя… Я ведь собираюсь править в Северороссии, а эта страна может и не принять абсолютной диктатуры. Союз с немцами был бы поддержан немецкой и пронемецкой частью общества, но сейчас год восемнадцатый, а не четырнадцатый. Кайзер выдыхается. Идеально было бы, конечно, использовать обоих этих сопляков, так удачно попавших в этот мир и открывшихся мне. Но, похоже, они непримиримо враждуют друг с другом. Еще раз взвешиваем. Германия проиграла, это ясно. Надо делать ставку на Антанту. Раз. Чтобы меня приняло североросское общество, придется дать ему либеральные свободы, это два. Большевики не могут быть моими союзниками в борьбе за верховную власть. Они и так правят. Значит, я должен поддержать их врагов. Это три. Получается, чтобы захватить и удержать власть, придется играть в либерализм. А значит, мне нужен Татищев, а не этот комиссар. Так и порешим».
* * *
«А вот финская зима выглядит куда как привычнее для русского, — думал Алексей, разглядывая заснеженную улицу из окна мансарды на третьем этаже гостиницы. — Замечательный город Турку. Пока еще маленький, провинциальный, скоро он станет вторым по значению городом независимой Финляндии. Тихой, спокойной и богатой буржуазной страны. Завидую вам, те, кто будут жить здесь в конце двадцатого века, наслаждаясь богатой жизнью и знать не зная о тех ужасах, которые творятся сейчас, когда рушится империя».
