— Что все это значит? — прошептала она. — Объясните мне.
Вместо ответа господин Демальон просто спросил:
— Что вы делали этой ночью между половиной двенадцатого и двумя часами?
Роковой вопрос, означавший: если вы не сумеете объяснить нам этого, мы вправе заключить, что вы причастны к убийству мужа и пасынка. Она поняла и, пошатнувшись, простонала:
— Это ужасно… ужасно… Как могли вы подумать?
— Я пока ничего не думаю, вам стоит сказать слово.
Казалось, слово это готово было сорваться у нее с языка. Но она вдруг упала в кресло и разразилась рыданиями. Это было уже признание. По крайней мере, признание в том, что она не может дать приемлемого ответа, объяснения, которое бы положило конец допросу. Префект вполголоса беседовал с прокурором.
Дон Луис задумался. Совершенно необычайное совпадение обстоятельств говорило против мадам Фовиль. И была еще одна последняя улика, которая могла подвести фундамент под все предположения — надкушенное яблоко в саду. Улика, равносильная отпечатку пальцев. Дон Луис еще колебался и с тревожным вниманием осматривал эту женщину, возбуждающую в нем жалость и отвращение — женщину, по всей видимости, убившую своего мужа и его сына. Нанести ли решительный удар? По какому праву он возьмет на себя роль Немезиды? Что, если он ошибается?
В это время к нему подошел господин Демальон.
— Что вы на это скажете?
— Я полагаю, господин префект, что если эта женщина виновата, она при всей своей ловкости защищается невероятно неудачно.
— Иными словами?
— Иными словами она, надо думать, лишь орудие в руках своего сообщника.
— Какого сообщника?
— Вы помните, что муж ее несколько раз повторил вчера в префектуре: «Негодяи! Негодяи!». Возможно, что этот самый незнакомец с каштановой бородкой и палкой с серебряным набалдашником, которого видели в кафе. Мазеру вам, наверное, говорил.
— И, следовательно, задержав мадам Фовиль, мы можем добраться и до ее сообщника? Но, однако, задержать на основании одних подозрений, предположений… Вы ничего больше не нашли?
— Ничего, но ведь я ограничился самым поверхностным осмотром.
— Зато мы обыскали здесь каждый уголок.
— А сад, господин префект?
— И сад тоже.
— Так же тщательно? Ведь убийцы прошлись по саду взад и вперед.
— Мазеру, вы бы занялись садом еще раз.
Бригадир вышел. Перенна услышал, как префект говорил следователю:
— Хотя бы одну улику! Одну! Женщина эта виновна… очевидно… миллионы Космо Морнингтона… но, с другой стороны… взгляните на нее… разве она похожа на преступницу и как она искренне страдает!
