Кара? Та самая?
Андрей вскочил со стула, чтобы лучше рассмотреть девушку. Тоненькая, невысокая, с маленькой узкой ножкой, ей нельзя было дать больше пятнадцати. Значит, не она… Или?
— Кара! — позвал он не очень громко, но девушка услышала. — Кара, это ты?
— Вы меня? — спросила она на плохом русском.
— Ты ведь Кара?
— Да.
— А я Андрей, ты меня не помнишь?
— Нет, — быстро ответила Кара, не взглянув на него.
— Мы познакомились на этом пляже пять лет назад…
Но девушка не стала его слушать — развернулась и, окруженная стайкой пацанят, унеслась в сторону рынка.
Немного смущенный Андрей вернулся за столик, быстро допил пиво и собрался уже покинуть кафе, как стоящий за стойкой бармен позвал его кивком головы.
— Я вижу, тебе девочка понравилась, — сказал он, когда Андрей подошел. — Так вот, она вечерами у пирса танцует. Если хочешь ее видеть, подгребай часам к десяти — не ошибешься…
Андрей поблагодарил сердобольного бармена, но для себя решил, что ни к какому пирсу вечером не пойдет — зачем? Да, когда-то Кара ему очень нравилась. Можно сказать, он был в нее по-настоящему влюблен — чисто, бескорыстно, как-то по-детски… Да-да, именно по-детски, ибо любовь к Каре была последним платоническим чувством, которое он испытал. После он увлекался только теми, кто мог подарить ему наслаждение… А что ему может дать Кара? Да ничего! Хотя она, безусловно, превратилась в роскошную девушку, и теперь ее можно было бы полюбить не только платонически, но нужен ли ему секс с немытой цыганкой? К его услугам холеные русские курортницы, пылкие местные красотки, раскрепощенные иностранки (вчера он познакомился с двумя кенийками), а он пойдет искать встречи с какой-то дикаркой? Ну уж нет! Пусть Кара остается в его юношеских воспоминаниях, именно там ей место…
Так он уговаривал себя целый день. Но в десять вечера, несмотря ни на что, приплелся к пирсу. Кара была там — танцевала перед десятком курортников. Та самая КАРА. Дерзкая маленькая чертовка с глазами серны. Она почти не изменилась. Повзрослела, конечно, но не настолько, чтобы ее не узнать.
Она танцевала цыганочку, а не «Умирающего лебедя». Так же бездарно, как раньше, но не так смешно. Вокруг нее вились ее маленькие чернявые сородичи, стуча в бубен, тряся кудрями, сверкая черными пятками. Когда выступление закончилось и подтанцовка кинулась собирать плату с зевак, Кара вышла на поклон с самодовольной, дерзкой физиономией уставшей от успеха примы. С этой же миной она приняла у Андрея деньги — он не стал давать их пацанятам, а протянул томно взирающей на толпу Каре. Но когда он отошел, она бросила на него совсем другой взгляд: озорной, веселый. И он понял, что она его узнала.
