Гусев явно потерялся:
— Километра три… с лишним…
— Ушел в начале пятого, накануне рассвета… — Павел нарисовал пальцем крюк.
— Два часа, — констатировала Марина. — Спокойно успеешь — если бегом…
Павел резко вышел из задумчивости:
— Быстро людей на узел! Ориентировку в линейный отдел!.. Так… И сделай мне, Гусев, все поезда за утро! Во все стороны!
Капитан не двигался, как-то вдруг отупев. Майор рявкнул:
— Давай, давай быстро!
Гусев, сорвавшись, побежал в дежурную часть — к компьютерам, к телефонам, к радиостанции…
Ожил мобильник Павла.
— Говорите!.. Так, а что — детали?.. Показания кто снимал?..
Марина вышла в коридор, чтобы не мешать. Закурила, наплевав на все. Звуковой фон создавал подобающее моменту настроение: из одной комнаты неслись крики с требованием привести адвоката, из другой — с требованием привести прокурора. В дальней комнате просто визжали, без слов, — то ли женщина, то ли мужчина, не поймешь.
Майор разговаривал на повышенных:
— Я понял!.. ГАИ зарядили? И что они?.. Давайте перехват по всем дорогам, я выезжаю!
Он спрятал телефон и тоже вышел из кабинета. На губах его блуждала загадочная улыбка.
— Хотел бы я тебя иметь в своей оперативной группе, — сказал он Марине. И нахально подмигнул ей. — Ну у тебя и чутье… В соседнем районе грузовик угнали, с карьеров. Это практически рядом с железнодорожной станцией. По всему — наш парень. Надо ехать.
— Ну, так поехали, — легко согласилась Марина.
…Уже возле «Ленд Ровера», отключив сигнализацию, он вдруг остановился. Застыл. Груз тяжелых сомнений смял его чело.
— Знаешь, что я подумал…
— М?.. — отозвалась Марина, выстреливая из пачки новую сигарету.
— Не стоит вам со мной ездить… Там… всякое может случиться.
Она, будто не слыша его, уселась в джип.
Он открыл дверцу, вынул мигалку, поставил на крышу. Выразительно посмотрел на Марину. Она поморщилась:
— Паша, не противоречь сам себе — мы уже на «ты». И играем по одним правилам. Не бойся, я всякое видела, не подставлю.
Майор залез в джип и сидел несколько секунд, молча глядя в пространство.
— Тебе же всё это нравится, — помогла ему Марина. — Плюс не так скучно в дороге будет.
Он повернулся к ней. Глаза его вновь блестели.
— Что за ерунду я делаю, — удивился он сам себе. — Надо же так. На задержание людоеда тащить с собой журналистку, с которой знаком два часа…
Влечение, которое Павел испытывал к Марине, было ей гораздо понятнее того, в котором признался Федор Сергеевич. И потому не пугало. Тревожили ее только собственные чувства… вернее, последствия, которые могли иметь эти чувства…
