Когда шемахоя посмеялись над пасторами, добрые стариканы были оскорблены в лучших своих чувствах. Враждебность, мученичество, отравленные иглы - они были готовы ко всему. Прекрасно, как раз то, что надо. Прямиком к Жемчужным Вратам! Но смех? Между тем им следовало понять, что это смех - и только. Миссионеры должны иметь опыта куда больше, чем я; им, как говорится, и карты в руки. Мне же все (или почти все) объяснил Кайяпи - например, разницу между различными типами смеха.
Незаменимый он человек, Кайяпи - впрочем, не могу называть его «мой верный Кайяпи» или «мой Пятница», каковым, вне сомнения, показался он пастору Помару. Тайна его преданности, скорее всего, заключена в магнитофоне. И крутится он возле меня и отвечает на мои вопросы главным образом из #8209;за этого аппарата. Магнитофон ловко подражает речи долбаного Брухо, или тому, что Крис Соул назвал бы «внедренной речью». Перематывая ленту взад и вперед, аппарат трансмутирует язык шемахоя А в шемахоя Б - как я это называю, - или в нечто подобное. Если бы не мои супербатарейки, которых хватает надолго, и если бы магнитофон не хрипел при перемотке и остановке, мой преданный Кайяпи, скорее всего, уже откололся бы.
Хотя, быть может, и нет. И не последней причиной тут - его странные отношения с соплеменниками. Он вроде как свой и в то же время - чужак. Все дело в том, что Кайяпи - подлого рода. Незаконнорожденный. Они терпят его, но при этом не вступают в более тесные отношения. Вот почему Кайяпи вечно суждено кружиться у своего «дома», точно мотыльку у светильника: он не может ни подлететь ближе, рискуя обжечься, ни оторваться и улететь от столь притягательного света. И как же он нарывается обжечь себе крылышки, этот Кайяпи!
Брухо для него самый яркий и заманчивый из всех здешних светильников - с тех пор как незаконнорожденный, еще ребенком, достаточно созрев для самостоятельных путешествий, пришел в эти края из деревни своей матери. Уверен, в глубине души он вынашивает надежду когда #8209;нибудь стать учеником Брухо. Что, разумеется, совершенно исключено. Это единственная, быть может, социальная роль, на которую ему не приходится рассчитывать в обществе шемахоя, поскольку для них он навсегда останется полукровкой и, стало быть, неполноценным - полушемахоя, короче говоря. Тем более у Брухо уже есть ученик - тощий юнец весьма субтильного вида, - а Кайяпи уже давно за двадцать, и начинать карьеру в области магии ему поздно.
