Расцвет магазина № 666 совпал с расцветом демократии. Соскучившийся за время застоя по бурной политической активности народ строил баррикады и самозабвенно ложился под танки. Коммунисты матерно крыли демократов, а заодно и всех остальных предателей Родины, уклонистов и отщепенцев.
Ультралевые, как всегда, призывали бить жидов и спасать Россию. Газеты писали о том, что в стране нет мяса, потому что его съели собаки, а перебои с электричеством связаны с тем, что хозяева тех же собак по несколько раз в день возят на лифте своих питомцев, расходуя ценную электроэнергию.
Обеспокоенный участившимися перебоями с горячей и холодной водой Жириновский, потрясая кулаками, настаивал на том, что русский солдат непременно должен мыть сапоги не где-нибудь, а в Индийском океане.
«Если в кране нет воды, значит, выпили жиды» — дружно сканировали на демонстрациях молодые неофашисты. Чернели напоминающие ножи электробритвы свастики. Никто уже не вспоминал, что свастика является архаическим символом благоденствия и процветания, в переводе с древнеиндийского означая «связанное с благом». Впрочем, благо — понятие относительное.
Главное было — найти виноватого. С этим проблем не возникало. Виноватых было много, даже слишком много. Жидомасоны, в семнадцатом году устроившие Октябрьскую заварушку и расстрелявшие хорошего царя; евреи-заговорщики, развалившие в начале девяностых Советский Союз; собаки, сожравшие все мясо в стране и поездками на лифте спровоцировавшие энергетический кризис; демократы — предатели и прихвостни капитализма; коммунисты — тираны и палачи; как тараканы, лезущие из всех щелей, коричневые фанаты Адольфа Гитлера…
В магазинчике № 666 так же, как и по всей стране, кипели страсти. Внутри ТОО «Лотос» тоже существовала долгожданная и немыслимая при унылом совковом социализме многопартийная система. Многопартийность, как и следовало ожидать, приводила к расколу, бунту и иногда даже к военным действиям.
Директор «Лотоса» Регина Костина была чистой воды демократкой. К ней примыкала часть грузчиков, продавцов и лоточников.
Бывшая учительница математики, неукротимая Зоя Козлодемьянская в противоположность Регине была ярой коммунисткой. За ней шла прокоммунистически настроенная часть грузчиков, лоточников и продавцов.
Неофашистов представлял сторож Хрум — вздорный и потасканный пожилой алкаш.
Двое лоточников-жириновцев были сторонниками ЛДПР, а уборщица Шайба, высохшая алкоголичка постбальзаковского возраста, была до самозабвенния влюблена в Баркашова.
