Медленно качусь по городу, дожидаясь, пока он уснет и погаснут окна в домах. Слушаю, как Моррисон с дьявольской вкрадчивостью камлает своих «Всадников шторма». Может, проехаться в центр? Куда-нибудь на Тверскую, на Кутузовский, или лучше на Новый Арбат, где ширина проезжей части и прочная огромность зданий создадут хотя бы кратковременную иллюзию того, что я и мир пребывают в гармонии? А то, наоборот, развернуть оглобли в противоположную сторону и через час с небольшим оказаться в родном городишке? Искупаться в озере, послушать ночную тишину и позабыть, хоть на полчаса, о тревогах и дурных напряжениях столичной жизни? Или никуда не ехать, вообще никуда, – вернуться домой, к жене, пощекотать за ухом дремлющего щенка и уснуть, полагаясь на то, что завтра деньги появятся как-нибудь сами собой?
Но снова выпрыгнули мелкие и волосатые, засуетились вокруг, кривя поганые рожи в диких ухмылках и ублюдочно вереща:
– Сами собой только прыщи вскакивают! Тупица! Догадайся, что деньги не появятся, пока их не вырвешь у мира, не выгрызешь, не вытянешь хитростью! Давай, не мечтай! Делай, что задумал!
В конце концов я обнаружил себя рядом с метро «Академическая», в местах, когда-то исхоженных вдоль и поперек. Здесь, на улице Шверника, в общежитии университета, легендарном ДАСе, я когда-то впервые напился до бессознательного состояния, впервые увидел карикатуру на Ленина. Одно время я мечтал здесь жить, какое-то время побыть беспечным и бесшабашным гаудеамусом. Но быстро передумал.
Через улицу от семнадцатиэтажных корпусов знаменитой общаги есть квартал старых пятиэтажных домов, где всякий двор чрезвычайно перспективный. Здесь я остановил машину и вышел. Пора за дело. Зашагал по асфальту, покрытому тонким, как бумага, слоем осевшей дневной пыли. Утром подошвы пешеходов и колеса автомобилей опять взметнут эту серую пудру в воздух, и она будет плавать и реять до следующей ночи.
Двигаться нужно обязательно быстрым шагом. Как будто по делу, как будто в поисках дома или подъезда с нужным номером. Никакой бесшумности, никакой игры в ниндзя. Шагаешь раскованно. Можешь шумно сплюнуть. Ветка хрустнет под ногой – еще лучше. Ординарный прохожий, шагающий по своей ординарной надобности. А что обут в кеды – так это его личное дело. В карманах – только ключи и документы. Типичный добропорядочный гражданин. Вот, товарищ сержант, вчера подвез сюда девушку, напросился на сегодня в гости, приехал – и не могу вспомнить адрес, а телефон потерял, а девушка очень красивая, жалко такую из виду потерять...
