Конечно, ходили слухи, но они все, как ни досадно, не находили подтверждения. Некоторые говорили, что сэр Элдред спас ее из турецкого гарема, или из гарема в Египте, или в Сирии, или в Персии. Слишком героический поступок для довольно тучного баронета, хотя экзотическое имя девушки указывало на восточное происхождение.
Если только ее действительно звали Сорайя, в чем Кайлмор всегда сомневался.
Были люди, предполагавшие, что она была прачкой, которую Море подобрал в закоулках около рынка. Или что она была раньше малолетней проституткой, которой представился счастливый случай встретить богатого английского милорда.
Кайлмор всегда со скептицизмом относился к этим историям, которые слышал не один год. Его собственная догадка заключалась в том, что если она настоящая француженка, то происходит из респектабельной семьи, пострадавшей во времена революции или Бонапарта. Он мог бы держать пари, что временами заметно ее хорошее воспитание. В свободном владении собой она превосходила любую из его знакомых благородных дам.
А может, она была англичанкой. Она говорила на этом языке не хуже, чем он.
– Осторожнее, ваша светлость!
Окрик вернул Кайлмора к действительности. Широкоплечий крестьянин схватился за поводья его лошади, явно пытаясь не попасть под копыта.
Знаменитый гневный взгляд Кинмерри испугал крестьянина, хотя он был виноват лишь в том, что случайно очутился на пути его светлости.
Кайлмор ворвался в дом, и в ту же минуту на верхней площадке лестницы появилась его мать. После вчерашней ссоры он намеренно избегал ее. Интересно, сколько же времени она топталась наверху, ожидая его возвращения. Он надеялся, что несколько часов.
– Джастин, я должна поговорить с тобой.
Он стянул печатки и отдал их лакею.
– Не сейчас, мадам.
Она решительно, но грациозно спустилась на несколько ступенек.
– Что ты собираешься делать? Что означал этот странный разговор о помолвке?
– Я сообщу вам, как будут развиваться события.
Герцогиня настолько забыла о своем величии, что торопливо поспешила следом за сыном.
– Этого недостаточно! Неужели ты действительно думаешь, что я уеду из Лондона!
Подойдя к двери, Кайлмор повернулся.
– Я уже сказал, мадам. И, как глава нашей семьи, я рассчитываю, что мне будут повиноваться. Вы со своей подопечной уберетесь из этого дома к концу недели.
– Джастин, это жестоко. Это…
Он не знал, что она прочла на его лице, но оно, должно быть, было достаточно грозным, чтобы убедить мать, что сейчас самое разумное – уйти.
