Рассказ для Инки | страница 6
Поначалу я пытался доказать, что роман никуда не годится и если отбросить три четверти его объема, эта операция пройдет совсем безболезненно и может получиться вполне сносная повесть. «Не Айтматов и не Распутин, но для нашего края…»
Но как я ни усердствовал, какие бы железные доводы ни приводил, стену машкинского упрямства пробить не мог. Я разливался соловьем о задачах литературы, твердил о суде читателей. Тщетно. Машкин повторял только: «Это вы молодой, это вы не понимаете…»
Где-то через час разговор наш зашел в тупик. Новых доводов у меня уже не было. Я выдохся.
И тогда Машкин, видя, что мое красноречие иссякло, но я по-прежнему стою на своем, выбросил козырного туза: предложил деньги (и немалые) за то, чтобы роман вышел в его нынешнем виде.
— Вы поймите, — журчал он, снова на какое-то время надевая маску хлебосольного хозяина и пытаясь наполнить рюмки. — Вам ведь разницы никакой, что так выйдет, что этак, а мне хочется. Вы молодой, вы не понимаете, что это такое, когда хочется, когда страсть как хочется что-то оставить, имя свое увековечить. Ведь чем я всю жизнь занимался? Деньгами, связями, влияние набирал, копил, уйду — и кто вспомнит о моем влиянии, влияние и денежки с собой на тот свет не заберешь, все тут останется, развеется как дым. А так прочтет кто мой роман и помянет добрым словом Константина Степановича Машкина, корыстолюбца и нехорошего человека. Вот, скажет, какой был мужик, и деньги имел, и силу, а нашел время о душе подумать, романище написал большой, славный. О душе ведь думаю, время пришло о душе подумать. А и вам выгодно будет, я ведь знаю, сколько вы получаете, дело молодое, деньги всегда нужны, а в молодости особенно, очень вам денежки не помешают, коли договоримся полюбовно.
Понять стремление Машкина к славе я мог. Никому из нас это не чуждо. Не хочу я и сказать, что такой уж я святой и деньги мне не нужны. Если честно, то я уже был на грани того, чтобы согласиться. Может быть, даже и без денег, просто из человеколюбия. Но у Машкина не хватило выдержки. Не «дожал» он меня. Что ни говори, а возраст дает себя знать. Вероятно, лет этак с десяток назад Машкин был покрепче и повыдержаннее. Иначе бы не достиг того высокого положения, на котором был сейчас, судя по тому, что я видел и что понял из некоторых его намеков. Но не сдержался старик, сорвался.
И тут уж я получил полный букет. И что не видать мне денег, работы моей тоже не видать, поскольку он, Машкин, связи свои употребит и вышибут меня с позором из издательства. С таким треском вышибут, что до конца дней своих помнить буду. И что он мне такое устроит… Да прямо сейчас ребятам своим мигнет — и не будет меня, как и не рождался на свет.