Еще через неделю супруга сдалась и снова перешла на нормальную еду. Теперь обезжиренные йогурты она стала употреблять только в виде легкого завтрака или десерта. Кстати, Евдокия Тимофеевна тоже считала, что «мужуки не кобели, чтоб на кости кидаться», поэтому тоже обрадовалась этому возвращению к жизни и начала усиленно подкармливать девушку различными пирожками и блинчиками, отказаться от которых ни у кого просто не было сил.
Ко всему прочему, у Бабуси обнаружилось странное хобби – она начала коллекционировать пуговицы. Причем, в громадных количествах. Так как одежда Игоря на предмет их нахождения была самым тщательным образом обследована в первую очередь, то баба Дуся пошла дальше и начала собирать пуговицы прямо на дороге.
Мало того, что она посчитала количество лично добытых пуговиц недостаточным, так она решила превратить квартиру Костиковых в склад. Именно для этой цели, как считал детектив, баба Дуся подключила к непростому делу всю окрестную ребятню. Теперь в любое время дня и ночи мог раздаться стук в дверь и на пороге могли возникнуть мальчишки от мала до велика с зажатыми в кулаках пуговками.
Этими кусочками дерева и разноцветной пластмассы, с двумя и четырьмя дырочками, с ножками и петельками, была засыпана вся комната Евдокии Тимофеевны. Но так как старушка никого к уборке квартиры не привлекала, то и жаловаться, собственно говоря, Игорю было не на что.
Дома детектива ждал сюрприз: прямо с порога Бабуся выплеснула на него поток новостей:
– Горяшка, где ж ты бегаешь? Тут без тебя такое… такое случилось!
Если бы нервы Костикова были чуть менее крепкими, сердечный приступ был бы ему просто гарантирован. К счастью, жизненные невзгоды уже закалили характер, поэтому Игорь не торопился падать в обморок даже при виде округленных глаз бабы Дуси. «У нее и сбежавшее молоко может означать крах всего человечества», – вспомнил внук происшествие двухнедельной давности, после которого старушка хотела уйти в монастырь.
– Это где ж ты шлялся-то? – подозрительно спросила Бабуся, продолжая допрос с пристрастием. – Пять минут назад племянница звонила, а ты где пропадал?
– Фрося? – удивился он.
– Сам ты Фрося, – махнула на него рукой баба Дуся. – Ты с утра к Фросе что ли ездил? Я тебе про Марину говорю, про племянницу городскую.
«Когда же все это закончится? Она что, специально меня мучает?» – ломал голову Игорь, набирая уже знакомый номер, и внутренне приготовясь к истерике и женским слезам. Как ни странно, ничего такого не последовало – в трубке он услышал ровный приятный голос своей клиентки:
