Игорь обратил внимание, что рассказывая о своем закля– том враге, Александр Иванович непроизвольно морщил нос, словно даже сама биография Модеста Матвеевича Анчуткина из– давала какой-то весьма неприятный запах.
– А как же имя? – поинтересовался Игорь.
– Что – имя?
– Разве имя – Модест – не помешало бурной партийной карьере Анчуткина? Уж больно оно какое-то старомодное, не пролетарское…
– Ха, дворянское, – невесело улыбнулся Александр Ива– нович. – Наш Модест сумел всех убедить, что его имя на са– мом деле расшифровывается, как «модернизация всех электрос– танций», или как-то еще в этом роде – я уже точно не помню. Этот человек умеет все устроить так, что все, буквально все, работает исключительно ему на пользу, и во имя карьеры. У-у-у…Анчутка…
– И все же неспроста, что исполнитель преступления – а теперь мы знаем, что Лисицын не более, чем мелкий исполни– тель – как-то связан с этим вашим Модестом. – Пожалуй, с такой личностью на всякий случай есть смысл познакомиться, не помешает. Как-никак, но это хоть какой-то след, пусть да– же совсем призрачный.
Когда два совсем разных человека – участники преступ– ления – знают одного и того же человека, это уже не стоит на всякий случай считать простым совпадением, а следует кое-что проверить…
И Игорь с благодарностью посмотрел на Бабусю – ведь именно она сейчас ему эту самую ниточку снова незаметно под– сунула в руки, как было и в прошлый раз, когда распутывалось дело об «ангельской пудре».
Но больше всех бабу Дусю должен был сейчас на самом де– ле благодарить Загробницкий – если бы не она, чудак-человек почти наверняка находился бы сейчас на том свете, и в эти самые минуты плавал в холодной ванне в собственной крови.
Ведь именно Бабуся посоветовала Игорю «ковать железо, пока горячо» и немедленно, прямо среди ночи, отправляться на поиски вора.
А если бы они приехали даже на полчаса позже?
Но теперь, глядя на оживленного, заметно повеселевшего Александра Ивановича Загробницкого, Игорю про это даже не хотелось и думать.
Тем более, Загробницкий и сам сейчас восторженно благо– дарил Бабусю – правда, пока только за ее оладьи, но это, в конце концов, не так важно…
Главное, что он все же оценил старушку, которая лукаво улыбалась от удовольствия.
Или Игорю только лишь мерещилось в выражении морщинис– того лица Бабуси что-то хитрющее, как говорится – «себе на уме»?
Но теперь Игорю почему-то не терпелось также поближе познакомиться с Модестом Матвеевичем Анчуткиным, и он решил сделать это немедленно.
