– Пожалуйста, друзья зовут меня просто Старбак.
Церемонное рукопожатие не должно было бы зажечь огнем ее кровь или заставить сильно заколотиться сердце. Но – да поможет ей Бог! – именно это и случилось. Она неловко освободила правую руку и скрестила обе руки на груди.
– Ну, так откуда же ты, Старбак?
Он назвал первый попавшийся город Земли, тот самый, который был целью его путешествия.
– Из Венеции, штат Калифорния.
– Теперь понятно, откуда загар. И сколько же ты там жил?
– Не очень долго, – запнулся он. – А что?
Она пожала плечами.
– Просто совпадение, вот и все. Я сама шесть лет жила там. Ну, и где же ты остановился?
– Остановился?
– В каком мотеле?
– Не знаю.
Она устремила на него долгий, озабоченный взгляд.
– Полагаю, это означает, что ты не знаешь ни где твои вещи, ни что ты, собственно, делал, обнаженный, посреди лесов штата Мэн?
Снова воспоминание вспышкой осветило его сознание – как Джулианна кричала что-то о штате Мэн.
– Это Касл-Маунтин, штат Мэн?
Ее гладкий лоб перерезали морщинки.
– Точно. Это остров, недалеко от материка.
– А какое сегодня число?
Морщинки стали глубже.
– Восемнадцатое января.
Хоть в этом он не ошибся.
– Какого года?
С легкостью, как видеодиск с ежедневными новостями, Старбак прочитал дату, молнией промелькнувшую в ее сознании, и понял, что ошибка в расчетах составила почти две сотни солнечных циклов.
Должно быть, причина в магнитном поле, решил он. Каким-то образом оно повлияло на время. Нужно будет все как следует откорректировать, прежде чем возвращаться на Сарнию. У него не было ни малейшего желания появиться на своей планете во времена жестоких озоновых войн.
– Что ты вообще можешь вспомнить? – спросила Черити.
– Последнее, что я помню, – что я был дома.
– В Венеции.
– Верно, в Венеции.
Ложь сарнианину была совершенно несвойственна. Собственно, специального морального запрещения на нее не было, но Древние Отцы в Книге Законов верно указали, что одна ложь неминуемо ведет к следующей и в конце концов ситуация становится неразрешимой.
Разум – это правда, писали Древние. Правда, разум. Все остальное ирреально.
Будучи наполовину землянином, Старбак уклонение от правды при необходимости – как сейчас, например, – счел не таким уж ирреальным решением.
– А потом, – продолжил он, – следующее мое воспоминание – что я иду по дороге…
– … в разгар самого страшного бурана за последние пятьдесят лет. – Она еще сильнее нахмурилась. – Практически без одежды. Если только ты не совсем чокнутый, единственный вывод – что тебя хорошенько треснули по голове.
