– Пан поручик, – Коралл с трудом подавляет рыдания.
Но вместо ответа раздается резкий смех. Только теперь Коралл замечает, что солдат у окна одет в серо-зеленый мундир вермахта, с орлом и серебряными ромбами; в руке он держит парабеллум, смеется, нажимает на спуск; огонь вспыхивает над дулом.
– Ах, так! – кричит Коралл, хватается за руку, и тут же боль пронзает его.
Коралл подскочил: от света и боли он не понимает, что с ним происходит; спустя какое-то время он обнаруживает, что стиснул ладонью раненую руку. Он разжимает пальцы и смотрит, как свежая кровь просачивается через тряпки и расползается по ржавым подтекам бледно-розовым пятном. Неожиданно, придя в себя, он чувствует, что кто-то глядит на него. Он поворачивается, хватаясь за пистолет.
– Брось! – раздается в можжевельнике. – Брось эту железку!
У Коралла перед глазами – пыльные сапоги, серые бриджи, порванные на одном колене, между клочьями просвечивает стертая до крови кожа; с плеча свисает дулом вниз короткий кавалерийский карабин; лицо дылды светится капельками пота, на щеках у склеившихся бакенбард темнеют грязные пятна.
– Куда это в одиночку? Милостыню собирать?
Коралл пожимает плечами, засовывает пистолет за ремень.
– А ну, Голубь, присмотрись-ка к нему хорошенько. Не узнаешь?
Их еще двое; один с длинноствольной винтовкой французского образца, тоже по-партизански спущенной с плеча, в солдатском летнем мундире, широко распахнутом на груди, его голова прикрыта носовым платком, два завязанных конца рожками торчат на лбу.
– Присмотрись-ка к нему…
Второй, невысокий, без винтовки, только на животе оттопыривается черный пиджак – пистолет или граната.
– Пожалуй, это не он, – говорит тот, в платке, продолжая рассматривать Коралла. – А впрочем…
– Кто это он?… – спрашивает Коралл.
– А я подозреваю, – говорит высокий, в бриджах, как бы не слыша Коралла, – припомни-ка, Голубь, такой же френч, а?
– За кого вы меня принимаете? – раздраженно говорит Коралл. – Я…
– Ого, – высокий широко раскрывает глаза, – набрасываешься, а еще не знаешь, о ком идет речь.
– Это не он, тот был, пожалуй, выше, – замечает Голубь, – впрочем, кто его знает, может, и он…
– Отвяжитесь от него, – вмешивается низенький, переступая с ноги на ногу; на нем рваные, серые от пыли парусиновые туфли, – тот, не тот, ничего не поделаешь, зачем тратить время?
– Нет, – обрывает высокий; он как-то сник, на лице его проступила усталость. – Это не он.
Высокий стянул с плеча карабин и сел в тени напротив Коралла.
