Вызвался Сеймур. Он вышел к председательскому столу и невозмутимо огласил текст:
- Уважаемый товарищ председатель! Мы одни из первых, кто спустился на Тис. Мы считаем, что нынешние исследования являются бесперспективными. Какие бы знания мы на передали хуарам, какие бы сооружения ни построили им, их конечная цель - размораживание планеты - останется неосуществимой. В суровых условиях планеты хуары никогда не смогут создать техническую базу для получения огромной тепловой энергии. Подземная цивилизация обречена на вырождение и гибель.
В этой ситуации существует единственная возможность помочь хуарам - демонтировать реакторы “Аякса” и разместить их на планете по следующей схеме: два на полюсах и один на экваторе. Их мощность достаточна для того, чтобы переместить Тис на его старую орбиту, чтобы восстановить прежний климат, Разумеется, мы понимаем, что означает это предложение для нас самих: “Аякс” не сможет вернуться на Землю. Но для нас ясно главное: каковы, бы ни были наши обязанности перед Землей, главный наш долг - помочь попавшим в беду людям. Ибо трудно сказать, не, опоздает ли помощь в том случае, если мы пошлем ее только по возвращении на Землю.
Предлагаем общему собранию обсудить наше предложение. Если решение будет отрицательным, мы просим коллег удовлетворить нашу просьбу остаться на Тисе.
Закончив чтение, Сеймур пошел было на свое место.
- Подождите! - остановил его Хенк. - У вас есть что-нибудь добавить от себя лично к предложению вашей четверки?
Поколебавшись мгновение, Сеймур ответил:
- Ничего нового по существу дела… Я врач, я воспитан в традициях этой благородной профессии.]е могу пройти мимо людей, нуждающихся в моей помощи…
- Слово предоставляется Викторову! - сказал Хенк.
Худое мужественное лицо Толи было бледнее, чем обычно. Когда он заговорил, голос его прозвучал до странности резко:
- Дорогие коллеги, вы хорошо знаете, что я едва не сошел с ума на “Аяксе”. И родился заново здесь, на этой закованной в лед планете. Я обрел смысл и цель жизни, вновь борюсь, страдаю, к чему-то стремлюсь. Простите мне эту нескромность, но мой далекий предок, которого тоже звали Анатолий Викторов, погиб во время Октябрьской революции. И я хочу быть достойным его имени и памяти. Не желаю больше жить как пассивный созерцатель, как привилегированный обладатель высшего знания, как холодный информатор благоденствующего и любопытного человечества… Каким бы ни было ваше решение, я найду способ выполнить свой человеческий долг.
