— Конечно нет, моя дорогая. Я и не думал, что вы захотите этого сами. — Баластер широко улыбнулся, — Однако вам стоило бы попробовать. Пепис — либеральный император, но в его уставе ничего не говорится о том, что шлюха может жить с солдатом в одной казарме.
— Я не шлюха.
— Нет? — он презрительно выгнул брови. — Возможно, для этого в трущобах Мальтена существует другое слово.
Элибер отошла от двери. Баластер спокойно встретил ее негодующий взгляд:
— Ну так запомните одно: как я, так и вы отныне повсюду в опасности.
Она подумала, что сейчас он ее ударит, и всеми силами попыталась сдержать себя от ответного действия. Но Баластер не двигался. В глубине его глаз горел странный огонь. Что он собирался делать?
К счастью, им помешал Роулинз. Элибер была так занята разговором с Баластером, что даже не почувствовала его приближения. Молодой рыцарь появился неожиданно. Его белые волосы были взлохмачены ветром. Бездонные синие глаза светились.
— Элибер, командир хочет срочно с тобой переговорить.
Роулинз вопросительно посмотрел на министра:
— Извините, — сказал он. — Кажется, я вам помешал.
— Пустяки, лейтенант, — ответил министр. Элибер представила Роулинзу Баластера:
— Это министр Вандовер Баластер, тайный советник императора.
Роулинз отдал честь.
— Лейтенант, мы уже закончили свой разговор. Всего доброго. — Баластер склонил голову набок и стремительно вышел.
Даже за закрытыми дверями Элибер все еще ощущала раскаленную лавину его мыслей. Если бы она могла, она бы обязательно продезинфицировала комнату.
Элибер прикоснулась ладонью к губам и только тогда заметила, что дрожит. Она сердито опустила руки и сжала кулаки. “Они бы не посмели обращаться так с Джеком. Никогда. Потому что он носит бронекостюм”, — подумала она.
Роулинз выглядел озадаченным:
— Кажется, у тебя неприятности?
— Нет.
— Ты уверена?
— Да. А зачем я понадобилась Джеку?
— Он хотел бы, чтобы ты сейчас же пришла на полигон.
Элибер нахмурилась:
— Зачем?
— Ему срочно нужно с тобой поговорить. Острый холодок пробежал по ее спине.
— Почему же он не использует радиотелефон? Роулинз отвел глаза:
— Ты же сама знаешь. О некоторых вещах лучше говорить с глазу на глаз.
Элибер поежилась. Ее знобило так, будто весь холод этой комнаты собрался и сконцентрировался в ней.
— Такова наша работа, — тихо прибавил Роулинз.
— Нет, — она твердо посмотрела ему в глаза. — Нет. Это не работа. Я думаю, что это его судьба.
