- Что же касается меня, - произнес Прокопулос, - то тут следует уладить некоторые вопросы. Прежде всего я хочу вернуть деньги, которые ты мне заплатил за поход в "Метрополь". Четыре доллара я потратил на выпивку, и это я сделал, находясь у тебя на службе. Но остальных денег я не заслужил и прошу тебя взять их обратно.
После некоторых возражений Харит принял деньги и выжидательно посмотрел на грека. Ему было крайне любопытно, зачем Прокопулос это сделал и что за этим последует.
- Скажи мне откровенно, Муетафа ибн-Харит, - попросил Прокопулос, - стоили ли мои сведения тех денег, которые ты за них заплатил?
- Цена была велика, - медленно произнес Харит, - но сведения того стоили.
- А когда я не смог добыть обещанные сведения, разве я не вернул тебе деньги?
- Вернул.
- Тогда послушай, о чем я хочу тебя попросить, - сказал Прокопулос. - Я уверен, что смогу вычислить Дэйна. Мне нужно лишь подольше побыть среди этих европейцев, подольше понаблюдать, как ведут себя эти люди, и вычеркнуть некоторых из списка подозреваемых. Одного вечера на это мало. Никто не смог бы этого сделать за один-единственный вечер. Но если я поеду вместе с тобой и с европейцами до Хартума...
- За мой счет, - язвительно проронил Харит.
- Ничего подобного! - возмутился Прокопулос. - За мой счет, за мои собственные деньги, исключительно из любви и почтения к тебе.
- Это очень великодушно с твоей стороны, - сказал Харит. - Твое предложение великолепно, господин Прокопулос.
- Я хочу принести пользу нам обоим, - пояснил Прокопулос. - Моя гордость уязвлена, и потому я не хочу бросать это дело, не окончив его. Оно так глубоко задело меня, что я предлагаю - нет, настаиваю - отправиться в эту поездку за свой счет. Если мне не удастся обнаружить Дэйна, я не попрошу у тебя ни гроша. Это будет ниже моего достоинства.
- А если удастся? - поинтересовался Харит.
- В таком случае, - сказал Прокопулос, - я надеюсь, что ты захочешь оплатить мои дорожные расходы. Этого будет требовать твоя честь, потому что я отправился в путь, чтобы оказать тебе услугу.
- Совершенно верно.
- Что же касается всего прочего, я целиком полагаюсь на твою прославленную щедрость. Если я добьюсь успеха и ты захочешь вознаградить меня, то это будет только справедливо. Пусть это будет семьсот долларов, или шестьсот, или даже пятьсот - я не стану ни спорить, ни жаловаться. Твоя честь находится в твоих руках, Мустафа ибн-Харит, и никто в мире не сохранит ее лучше, чем ты сам.
