— Только не я, — сказал он быстро. В первый раз за все время нашего знакомства он выглядел смущенным. — Я не умею плавать.
— Значит, остановимся на моей кандидатуре, — сказал я радостно, хотя чему я радовался, было трудно сказать. Я думал, что у меня появился шанс сделать что-то по-настоящему полезное для экспедиции. Я устал быть запасной деталью.
* * *
Я проверил, как работает бензопила и огнемет, и убедился, что они полностью заправлены. Огнемет производил тугую струю дымного пламени, которое очень хорошо уничтожало подлесок.
— Я не послужу причиной лесного пожара? — спросил я.
— Исключено, — ответил Фаллон. — Вы находитесь в дождевом лесу, и здесь не растут северные хвойные деревья.
Халстед отправился со мной. Вертолет был так сильно загружен, что мог взять только двух пассажиров, и поскольку для того, чтобы привязать инструменты к тросу лебедки и выбросить их из вертолета требовался сильный человек, Халстеду отдали предпочтение перед Фаллонол.
Но я не испытывал от этого большого восторга. Я сказал Ридеру:
— Я знаю, ты будешь занят управлением вертолета в критической ситуации, но все же приглядывай краем глаза за Халстедом.
Он понял меня с полуслова.
— Я управляю лебедкой. Ты будешь спускаться в безопасности.
Мы взлетели и буквально через несколько минут оказались на месте. Я жестом описал в воздухе окружность, и Ридер закружил над сенотом на безопасной высоте, дав мне возможность изучить ситуацию. Одно дело рассматривать снимки, находясь на твердой земле, и совсем другое смотреть на реальную обстановку с перспективой повиснуть над водой на кончике троса в течение ближайших пяти минут.
Наконец я убедился, что знаю, куда поплыву, когда окажусь в воде. Я проверил нейлоновый шнур, который был главной надеждой всей операции, и накинул на себя брезентовые ремни, закрепленные на конце троса. Ридер опустил вертолет ниже, и я осторожно выбрался через открытую дверь, — теперь меня поддерживал только сам трос.
Последнее, что я увидел, это то, как рука Ридера потянула рычаг лебедки, и в следующее мгновение я болтался под днищем вертолета, вращаясь как волчок. Каждый раз, когда я описывал очередной круг, зеленый склон холма возле сенота становился все ближе, пока не приблизился настолько, что лопасти винта, казалось, вот-вот начнут рубить выступающие ветви.
Теперь я находился так далеко под днищем вертолета, насколько это позволял трос лебедки, и скорость моего вращения снизилась. Ридер мягко опустил машину в колодец, образованный окружающими сенот деревьями, и я коснулся воды. Я дернул за кольцо быстрого сброса, ремни расстегнулись, и я обнаружил, что плыву. Пристроив на плече нейлоновый шнур, я направился к краю сенота, стравливая шнур позади себя, пока не схватился руками за корни дерева, растущего возле самой воды.
