— Он здесь — в Исландии?
Я кивнул.
— Он сказал, что теперь я все равно вышел из игры, но это не так. Элин, я хочу, чтобы ты держалась от меня подальше, ты тоже можешь пострадать.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Мне кажется, ты рассказал мне не все.
— Не все, — согласился я. — Я и не собираюсь всего рассказывать. Будет лучше, если ты не станешь влезать в это болото.
— Я думаю, тебе следует закончить свою историю, — сказала она.
Я прикусил губу.
— У тебя есть место, где ты могла бы скрыться — от посторонних глаз, я имею в виду?
Она пожала плечами.
— Наша квартира в Рейкьявике.
— Она не подойдет, — возразил я. — Слейд знает о ее существовании, и его человек держал нашу квартиру под наблюдением.
— Я могу навестить своего отца, — предложила она.
— Да, можешь. — Я видел Рагнара Тхорссона только один раз; это был крепкий старый фермер, который жил в дебрях Страндазислы. Элин будет там в относительной безопасности. Я спросил: — Если я расскажу тебе всю историю до конца, ты поедешь к нему и останешься так до тех пор, пока я за тобой не пришлю?
— Я не могу дать никаких гарантий, — сказала она упрямо.
— Боже! — воскликнул я. — Если я сумею выбраться из этой передряги, то мне достанется своенравная жена. Не знаю, смогу ли я это выдержать.
Она резко подняла голову.
— Что ты сказал?
— Окольным путем я попросил тебя выйти за меня замуж.
Внезапно все смешалось, и прошло несколько минут, прежде чем нам удалось освободиться от взаимных объятий. Элин, с розовым лицом и взъерошенными волосами, улыбнулась лукаво и сказала:
— Теперь рассказывай!
Я вздохнул и открыл дверцу машины.
— Я не только расскажу, но и покажу тебе кое-что.
Я прошел к задней части «лендровера» и достал плоскую металлическую коробку из-под бампера машины, куда она была прикреплена изолентой. Я поднес ее Элин на ладони вытянутой руки.
— Вот из-за чего вся эта суматоха, — сказал я. — Ты сама привезла ее из Рейкьявика.
Она осторожно постучала указательным пальцем по металлической поверхности.
— Так, значит, те люди ее не получили.
— Они получили металлическую коробку, в которой первоначально содержалась настоящая шотландская карамель, купленная мною в Обане, — полную ваты и песка и зашитую в оригинальную мешковину.
