Боковым зрением он увидел, как Гривас повернулся к двери. О'Хара решил воспользоваться этим и, оторвав одну руку от рычага, наотмашь ударил Гриваса. У него был всего лишь миг для удара, и, к счастью, он, видимо, не пропал впустую. Но удостовериться в этом не мог, так как всецело был поглощен машиной.
Скорость между тем все еще была высока. «Дакота» прошла уже половину полосы, и О'Хара уже видел пустоту, начинавшуюся там, где полоса кончалась. В отчаянии он повернул руль, и самолет нехотя со страшным скрипом пошел вправо.
О'Хара сжался и приготовился к удару. Правое крыло соприкоснулось с каменной стеной, и самолет стало разворачивать. О'Хара увидел, как стена пошла прямо на него. Нос самолета врезался в скалу, треснул, и переднее стекло кабины разлетелось вдребезги. Потом что-то ударило О'Хару по голове, и он потерял сознание.
Он пришел в себя оттого, что кто-то бил его по щекам. Его голова перекатывалась из стороны в сторону, ему хотелось, чтобы это прекратилось и он смог бы опять уйти в забытье, но удары продолжались. Он застонал и с трудом открыл глаза.
Наказание исходило от Форестера. Когда тот увидел, что О'Хара очнулся, он повернулся и сказал Родэ:
— Держите его под прицелом.
Родэ улыбался. Он держал пистолет в руке, но дуло было опущено вниз. Форестер сказал:
— Что ж это вы, черт возьми, устроили?
О'Хара, морщась от боли, поднял руку и, ощупав голову, обнаружил шишку величиной с куриное яйцо. Слабым голосом он проговорил:
— Где Гривас?
— Кто это Гривас?
— Мой помощник.
— Он здесь. Но он в плохом состоянии.
— Надеюсь, что этот негодяй умрет, — сказал О'Хара. — Он наставил на меня револьвер.
— Вы управляли самолетом, — сказал Форестер, зло глядя на О'Хару, — вы посадили самолет. Я хочу знать, почему.
— Это Гривас. Он вынудил меня.
— Сеньор командир говорит правду, — сказал Родэ. — Этот Гривас собирался стрелять в меня, и сеньор командир ударил его. — Он сдержанно поклонился. — Большое спасибо.
Форестер повернулся, посмотрел на Родэ, затем перевел взгляд на Гриваса.
— Он в сознании?
О'Хара осмотрелся. Бок фюзеляжа самолета был вмят в скалу, кабину пронзил ее острый выступ, который ударил Гриваса и размозжил ему грудную клетку. Дела его, кажется, были плохи. Но он был в сознании, глаза были открыты, и он смотрел на окружавших людей с ненавистью.
О'Хара слышал, как в салоне безостановочно кричала женщина и кто-то еще монотонно и глухо стонал.
— Скажите, ради Бога, что произошло там?
