Ханна чутко уловила этот миг. Она выскользнула из-за моей спины, и я зажмурился, ослепленный белизною роскошных грудей, по которым струились напитанные блеклым солнцем волосы. Ухватившись за мои плечи, Ханна уселась мне на колени и теплота разлилась по всему телу, напитав его истомой.
Это было странное чувство, очень сладкое и одновременно очень постыдное. Меня попросту насиловали — насиловали страстно и нежно. Это доставляло бездну наслаждения, но это несло унижение, и потому в те мгновения, когда сознание частью возвращалось в свою обитель, я пытался вырваться. Но ремни не поддавались, а женщина была настойчива в своем похотливом желании. Мы застонали одновременно, а потом она привстала и прижалась к моему лицу своей роскошной грудью. И я целовал ее грудь, бесстыдно выглядывавшую из-под распахнутого халатика.
Затем Ханна решила, что с меня довольно. Она поднялась и ушла куда-то за кресло, появившись вновь лишь после того, как привела себя в порядок. К тому времени я также пришел в себя и встретил ее достаточно спокойно. Я улыбался, так как имел на это полное основание, и моя улыбка вывела Ханну из себя.
— Между нами ничего не было! — отчеканила она, встав напротив.
— Конечно, — не убирая с лица улыбки, согласился я. — А теперь развяжи меня. По-моему, нам больше не о чем сегодня говорить.
Тонкие пальцы принялись освобождать меня от клемм, отрывавшихся от потного тела с противным чавканьем. Я старался поймать взгляд Ханны, но она упорно отводила глаза. Щелкнул замок ремня, отпуская правую руку, затем получила свободу левая. Ханна разогнулась, желая отойти.
— Ноги, — негромко приказал я.
— Что?
— Ноги! — повторил я и, четко выговаривая слова, прибавил: — Ведь между нами ничего не было?
Опустив взор, женщина присела на корточки и принялась расстегивать ремни, сковывавшие мои ноги. Едва она закончила и поднялась, я грубо схватил ее. Ханна забилась, пытаясь освободиться. Еще недавно это не составило бы для нее особого труда, но теперь я был сильнее, и не только физически. Тогда она вскрикнула, выражая негодование:
— Заключенный Боунер!
Зажав мягкий рот ладонью, я прорычал, зверея от внезапно пробудившейся во мне ярости:
— Бонуэр! Запомни это имя и никогда больше не путай его! А теперь — хватит брыкаться! Уверяю, тебе это понравится!
Повалив Ханну животом на кресло, я сделал с ней то же, что несколькими мгновениями раньше она сделала со мной. Думаю, она получила удовольствие не меньшее, чем в первый раз. По крайней мере я его получил.
