— Цезарь, на горизонте показалась галера, — шепнул раб, которому предписывалось быть неслышным и невидимым, подобно тени.
— Это Сеян! — обрадовался Тиберий. — Как велико расстояние между галерой и островом?
— С рассветом она уже бросит якорь в гавани, — ответил раб.
Тиберий обернулся к окну. Небо постепенно светлело, близился рассвет.
— Подай мне тёплую тунику, — распорядился Тиберий. — Спать уже не стоит.
Мальчик и девочка вздрагивали во сне и что-то бормотали. Тиберий рассматривал их, презрительно оттопырив нижнюю губу. Подростки спали на краю, отодвинувшись от дурно пахнущего старика, чьи обильные прыщи начинали гноиться. Тиберий был умен. Он понимал, что внушает наложникам отвращение.
— Убирайтесь прочь! — прикрикнул он, ногою выталкивая спящих подростков с кровати. Мальчик и девочка, сонно цепляясь друг за друга и за пурпурное покрывало, упали на мозаичный пол. И, сдавленно попискивая от боли и страха, выскочили из опочивальни.
«Милая Випсания! — император усилием воли подавил судорожный всхлип. — Лишь она любила меня…»
Он грузно поднялся с постели и, кутаясь в тёплый шерстяной плащ, прошёл в библиотеку.
В библиотеке стояло другое ложе — поменьше, богато инкрустированное слоновой костью и перламутром. Ложе для чтения. Тиберий выбрал толстый свиток с греческими письменами — «История», сочинение Геродота из Галикарнаса. Устроился поудобнее на ложе и развернул свиток. Нашёл занимательное место, где говорится о традициях египтян.
«Подобно тому как небо в Египте иное, чем где либо в другом месте, и как река у них отличается иными природными свойствами, чем остальные реки, так и нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов. Так, например, у них женщины ходят на рынок и торгуют, а мужчины сидят дома и ткут. Другие народы при тканьё толкают уток кверху, а египтяне — вниз. Мужчины у них носят тяжести на голове, а женщины на плечах. Мочатся женщины стоя, а мужчины сидя. Естественные отправления они совершают в своих домах, а едят на улице на том основании, что раз эти отправления непристойны, то их следует удовлетворять втайне, поскольку же они пристойны, то открыто…» — читал Тиберий.
— Антигон! — капризно крикнул он.
Любимый раб, запыхавшись, вбежал на зов императора.
— Есть ли на вилле египтянки? — спросил Тиберий.
— Рабыня из Египта, прислуживающая на кухне, — поспешно ответил Антигон.
— Дай ей много питьевой воды. К полудню приведёшь ко мне, в сад. Хочу посмотреть, как она мочится.
