Домитилла испуганно огляделась.
— Обыкновенное женское недомогание пришло раньше времени, — виновато пробормотала она.
— При выходе прикроешься стулой, — понимающе улыбнувшись, посоветовала Целия.
История сыграла с императором Тиберием злую шутку. Он был хорошим правителем: организовал ночную охрану на улицах Рима, следил за стабильностью цен, наказывал нечестных откупщиков, разумно распоряжался доходами огромной империи. Но современники не замечали его деяний. А потомки и вовсе забыли. В памяти римлян остался не Тиберий-правитель, а Тиберий-человек — отвратительный, лукавый, порочный, развращающий мальчиков и девочек на неприступной вилле…
* * *
Луна расплывчато отражалась в тёмной воде. Волны прибоя бились о высокий скалистый берег острова Капри. Императорская вилла тонула в пахучих зарослях жасмина и магнолий.
Тиберий без сна лежал на широком ложе. Двое обнажённых подростков — мальчик и девочка, — обнявшись, спали на другом конце постели, подальше от цезаря.
Император неуклонно приближался к семидесятилетнему возрасту. Силы покидали дряхлого развратника. А желание наслаждений было по-прежнему велико. Потому и принимал Тиберий возбуждающие настойки из кантарид, изловленных в горах Испании. Потому и заставлял живущих на вилле мальчиков и девочек заниматься перед ним любовью, распаляя угасающую чувственность цезаря.
Еженощно Тиберий звал в опочивальню «облагодетельствованных» им детей. Придумывал для них новые позы, новые ласки — одна другой изощрённее и причудливее. И, наглядевшись вволю, выбирал того подростка, который больше других возбуждал его похоть. Мальчика или девочку — безразлично.
Вырастая, наложники Тиберия почти всегда оставались рядом с императором. Ведь они, попавшие к цезарю в отрочестве, не знали иной жизни. Невинные жертвы поневоле становились умелыми развратниками. Содержались на вилле и всевозможные диковинки: карлицы и уроды, мужчина с женской грудью и даже удивительная женщина с четырьмя сосцами, привезённая из отдалённой Персии.
Покорных служителей своих причудливых извращений Тиберий называл спинтриями.
Но наслаждения быстротечны, они не заполняют весь день. Слишком много времени остаётся на раздумия, на тягостные воспоминания. Последние особенно часто посещают императора бессонными ночами. Перед внутренним взором проходят тени. Милые сердцу — покойного сына, любимой некогда жены Випсании. И пугающие — Августа, Германика и Агриппины…
Зашевелилась тяжёлая занавесь у входа.
