Анна с презрением глянула на простенькое, хотя и прекрасно сшитое платье своей юной подопечной. Видимо, девушка считала себя не столько русской боярышней, сколько английской леди.
Вспомнив об указе царя, Анна уже в который раз внутренне вскипела. Ей не нравилась вся эта затея, но все же она умудрилась принужденно улыбнуться:
— Не хочешь ли немного освежиться, Зинаида? Вот Борис принес холодного вина. Это так приятно в жару. Моя кухарка Елизавета держит бутыли на леднике. Зимой слуги специально запасают в погребе лед. Попробуй, очень освежает.
Зинаида приняла угощение и пригубила холодный темно-красный напиток. Она чувствовала, что опекунше не нравится ее внешний вид, и напряженно ждала, что скажет Анна, когда допьет вино.
— Во-первых, позволь мне выразить искренние соболезнования по поводу безвременной кончины твоего батюшки, дорогая, — сказала княгиня. — Мне говорили, что его свалила лихорадка.
До сих пор, как только Зинаида вспоминала о своей недавней утрате, слезы наворачивались ей на глаза.
— Да, так и было. Незадолго до болезни отец казался совершенно крепким и здоровым, и мы действительно поразились его неожиданной кончине.
Слово «мы» сразу же привлекло внимание Анны. Княгиня с радостью ухватилась бы за любую соломинку, если бы это помогло ей отделаться от обузы, которую взвалил на нее царский указ.
— Но тебя же навещал в эти трудные дни хоть кто-нибудь из родственников, дорогая? Может быть, твоя английская тетушка? Я поняла, что в России у тебя нет родни, у которой ты могла бы поселиться. Скажи, это действительно так? Я уверена, что поскольку мы с тобой слишком мало знакомы, то тебе было бы намного удобнее у родственников или более близких знакомых. Зинаида внезапно прониклась сочувствием к княгине, ведь было совершенно ясно, что Анна столь же связана царским повелением, как и она сама. Должно быть, государь искренне верил, что проявляет настоящее сочувствие, сводя вместе под одной крышей бездетную княгиню Анну Тарасовну и Зинаиду, молодую девицу, оставшуюся без родителей. Но он не учел, что эти две совершенно разные женщины, которые никогда не были близкими подругами и которых не связывали никакие кровные узы, вполне могут превратиться в заклятых врагов, запертых в одной клетке. Причем одна вынуждена будет оказывать другой гостеприимство, а та — принимать его. Зинаиде оставалось только мечтать о том дне, когда кто-нибудь из них соберется с духом и бросится в ноги царю, умоляя отменить тягостное для всех решение.
