– Нелл! – взревел Оливер и так сильно перегнулся через борт, что лодка чуть не перевернулась. – Нелл Бакслей! – Он помахал рукой другой лодке, движущейся вниз по течению. – В прошлую нашу встречу я чуть не умер от блаженства у тебя на коленях...
– Доброе утро, мой сладенький, – ответил ему хрипловатый женский голос. Над бортом лодки показалась ухмыляющаяся женщина в желтом парике. – Кто это там с тобой? Ты уже лишил ее доброго имени?
Застонав от ярости, Ларк откинулась на подушки и натянула капюшон на голову.
– Мы же собирались найти место, где можно спокойно поговорить! Зачем вы привели меня сюда?
Оливер засмеялся:
– Это Ньюгейтский рынок, дорогая. Ты здесь не была раньше?
Люди шли бесконечной чередой. Они пробирались узкими проходами, толпились вокруг прилавков или стояли, глазея то на обезьяну, то на танцующую собаку.
– Разумеется, нет. Я не бываю там, где собираются бродяги, воришки и бездельники-аристократы.
В этот момент внимание Ларк привлек мальчик, который щекотал перышком ухо солидного джентльмена. Когда тот поднял руку, чтобы почесаться, маленький воришка ловко срезал у него кошелек и тут же скрылся в толпе. Ларк прижала руку к груди.
– Этот ребенок! Он., он...
– Неплохо сработано.
– Он украл кошелек у того мужчины! Оливер равнодушно пожал плечами.
– Для некоторых людей жизнь – грубая и короткая игра. Оставим мальчишку в покое. – Он двинулся вперед.
Ларк не хотелось следовать за Оливером, но оставаться одной в толпе было еще страшней.
– Иди сюда. – Оливер направился к танцующей обезьянке. Люди расступились, пропуская их вперед.
Маленькая обезьянка в сюртуке и шляпе заметила Оливера и возбужденно запрыгала. Ее владелец рассмеялся.
– Милорд, мы скучали без вас. Оливер отвесил ему глубокий поклон.
– А я скучал по моему другу Лютеру.
У Ларк от возмущения даже перехватило дыхание. Какая наглость – назвать животное именем великого реформатора!
– У Лютера хорошая память, не правда ли? – спросил Оливер.
Обезьянка оскалилась.
– Он предан принцессе Елизавете. Услышав запретное имя, Лютер запрыгал какбешеный.
–Но сильно сомневается в своей любви к королю Филиппу.
Как только Оливер упомянул ненавистного испанского мужа королевы Марии, обезьянка улеглась в грязь и притворилась спящей. Оливер бросил владельцу Лютера монету и отошел под одобрительные крики толпы.
– Вы слишком открыто выражаете свои чувства, – заметила Ларк, с трудом приноравливаясь к его размашистому шагу.
Оливер ухмыльнулся:
